Прекрасный яд

— Если ты говоришь, что твой отец не имеет отношения к смерти Кары или Элеоноры, тогда я тебе верю. Но, пожалуйста, Эзра, что-то здесь не сходится. Мы должны знать наверняка, что он не причастен.

— Хорошо, тогда мы обыщем его комнату. Сегодня вечером. Они с моей матерью уходят. Их пригласили на один из благотворительных балов, на которые они делали пожертвования, и обычно они бы не пошли, но теперь он думает, что после всего, что произошло, им следует показаться. По-моему, действительно странно. Так что мы пойдем сегодня вечером и положим этому конец.

Я сглатываю комок в горле. Молю Бога, чтобы я оказалась права, потому что если нет, то я смотрю прямо на единственного альтернативного убийцу, и мысль об этой правде убивает меня сильнее, чем он когда-либо мог.

Глава 30

Эзра

Всегда должен был наступить день, когда тайна Сильваро будет раскрыта.

Я поставил перед собой цель, чтобы проклятие закончилось вместе со мной. Я не планировал жениться, размножаться и продолжать эту линию яда.

Мы с отцом были другими. Мы не убивали импульсивно, как это делали наши предки. Мы всегда контролировали ситуацию и никогда, никогда не убивали невинных. Это было простое негласное правило.

Я всегда убирал свое дерьмо подальше от дома. Полагаю, так же поступали и мои предки, поскольку пропавшие жертвы, судя по всему, так и не были найдены.

Наконец-то я оказался в положении, когда эта череда безумия подходит к концу, и теперь кто-то забрал у меня сестру, и, что еще хуже, она все это время находилась на нашей земле.

Я вспомнил выходные, когда она пропала много лет назад. Я был в отъезде с Калебом. Элеонора никогда не знала об истории семьи, о секрете. Она была незапятнанной, непорочной, и мы с отцом хотели, чтобы так и оставалось.

У нее не было болезни. В ее теле не было ни одной поврежденной кости.

Я никогда не забуду, как в детстве она нашла бездомную кошку, бродившую по лесу. Бог знает, как эта чертова штука вообще туда попала, но она была сильно изрезана, вероятно, из-за нападения лисы или еще какого дерьма, но Элеонора не оставила бы ее в беде.

Она принесла ее в дом и спрятала в конюшне. Я был единственным, кому она рассказала; она умоляла меня не говорить нашим родителям. Она могла подхватить гребаную болезнь или что-нибудь еще от этой бешеной твари, но ей было все равно, лишь бы кошке стало лучше. Таким человеком она была.

Беннетт была похожа на ту гребаную бездомную кошку в тот день, когда я нашел ее на кладбище. Теперь я знаю, почему Элеонора так привязалась к этой чертовой твари.

В тот день, когда я вернулся, уладив кое-какие дела с Калебом, отец сообщил мне, что она пропала. Копы были проинформированы, но им сказали держать это в тайне, на случай, если это было какое-то гребаное дерьмо с требованием выкупа.

Через несколько месяцев я начал сдаваться и признался себе, что она, скорее всего, не вернется.

Копы всегда говорят, что чем дольше кто-то отсутствует, тем меньше шансов, что он вернется живым. Теперь это подтвердилось. Я просто не мог понять, как, черт возьми, ее нашли в нашем озере.

У Беннетт есть подозрения. У нее всегда были подозрения насчет моего отца. Но я знаю, что он не причинил бы вреда Элеоноре.

Моя родословная уничтожила все следы своих преступлений, заплатив за последствия.

Я сочувствовал семьям бесчисленных невинных людей, которые пострадали и погибли от рук Сильваро, но я положу этому конец. Положу конец террору. Именно поэтому я договорился с родителями спрятать все отчеты, которые поколениями хранились в нашей библиотеке.

Медицинские карты, газетные статьи, все то дерьмо, которое моя семья собирала и прятала годами, чтобы никто не узнал, кто мы такие. Демоны в гребаном человеческом обличье.

Я до сих пор не мог поверить, что Беннетт нашла это чертово потайное отделение в библиотеке. Моя птичка была гребаной ищейкой, и я накажу ее за это своим членом позже, но сейчас мне нужно выяснить, что случилось с моей сестрой.

Я знаю, что не успокоюсь, пока ее убийца не окажется в шести футах под землей с оторванными конечностями, и хотя я думаю, что Беннетт лезет не в то дело со своей одержимостью моим отцом, я готов помочь ей и докопаться до сути этого гребаного кошмара.

Мои родители наконец-то уехали из дома. Я был рад, что отцу удалось убедить маму пойти на благотворительный вечер. ‘Сохраним лицо’, — сказал он. Он был гребаным затворником; я понятия не имел, почему он согласился пойти, но моя мать страдала. Она глотала таблетки от заката до рассвета, а потом еще и еще, так что тот факт, что она выбралась, вселял в меня надежду, что ситуация может улучшиться. Это было сомнительно после обнаружения тела ее убитой дочери, но, боже, я цеплялся за эту надежду.

Полагаю, тот факт, что Мэдлин Коррман вылезла на свет, повлиял на решение моего отца чаще показываться на глаза. Кто знает, зачем она вылезла из своей норы.

Возможно, ради финансовой выгоды. Чувствую, что очень скоро к нам придет какое-нибудь дерьмовое письмо с шантажом.