Прекрасный мир, где же ты

Нормально. Она переживает за отца, но это обычное дело. У него… В целом он в порядке, но давление повышенное, и она думает, что он пропускает приемы лекарств. В общем, психологические моменты, сама знаешь, как это в семьях бывает. А он злится на меня, потому что… Но это скучно, опять про работу.

Но ведь твой отец, кажется, уже не работает? – сказала она.

Он рассеянно продолжал гладить ее лодыжку.

Так и есть. Дело в моей работе, ответил он. Ты же знаешь, у нас с ним разные политические взгляды. Ну и ладно, это нормально, учитывая разницу поколений. Он считает, что мои политические взгляды – результат задержки в развитии.

Айлин тихо сказала: Не очень-то тактично.

Не очень. Я знаю. Причем у меня ощущение, что маму это задевает сильнее, чем меня. Послушала бы ты его, он разработал целую теорию в деталях. Что-то насчет комплекса мессии. Не могу ее толком оценить, потому что, честно говоря, отключаюсь каждый раз, как он про это заговаривает. Но он, кажется, считает, будто я стремлюсь спасать людей, чтобы почувствовать себя сильным и мужественным или как-то так. Самое смешное, что моя работа никакого отношения к спасению людей не имеет. Если бы я был социальным работником, или врачом, или еще кем-то вроде них, но я же весь день просто сижу в офисе. Не знаю. Последний раз, когда я их навещал, мы ужасно поссорились из-за того, что утром я проснулся с головной болью. Он весь день со мной не разговаривал, а вечером выдал длиннющую тираду, мол, мама так ждала этой встречи, а я испортил все выходные своей мигренью. Он почему-то не может сказать, что сам злится на меня, а всегда проецирует свои чувства на Жеральдин, словно мой приступ стал для нее личным оскорблением. У него пунктик насчет мигрени, потому что она ими тоже страдает, и он убежден, что это психосоматическое. Как бы там ни было, она хочет, чтобы завтра я позвонил ему насчет лекарств от давления. Вряд ли мои слова хоть на что-то повлияют. Ужасно жаль. Так, я тут, похоже, уже целую вечность разглагольствую, пора прекратить.

Пока он говорил, он гладил пальцами икры Айлин, касался ямки под коленом, а с последними словами убрал руку и сел прямо.

Не прекращай, сказала она.

Он посмотрел на нее. Что? – спросил он. Не прекращай говорить или другое?

И то и то.

Он вернул руку под колено. Ммм, блаженно протянула она в ответ. Он провел большим пальцем с внутренней стороны ее бедра, под юбкой. Похоже, отец ревнует к тебе, – заметила она. Он с нежностью неотрывно смотрел на нее. С чего ты так решила? – спросил он. Она откинула голову на подлокотник, глядя на лампу над головой. Ну, ты молод и красив, сказала она. И женщины тебя любят. Вряд ли отец что-то имел бы против этого, если бы ты смотрел на него снизу вверх и старался во всем походить на него, но ты не таков. Конечно, я его не очень хорошо знаю, но насколько могу судить, он очень властный и грубый. Его, видимо, сводит с ума, что ты ко всем так добр и беззаботен. Саймон поглаживал ямку у нее под коленом и кивал. Но он считает, что я со всеми такой милый только потому, что мне самому от этого хорошо, сказал он. Айлин выглядела озадаченной. И что? – ответила она. Это лучше, чем издеваться над кем-то, чтобы почувствовать себя хорошо, правда ведь? Боже упаси, в мире садистов и без того хватает. И почему бы тебе не чувствовать себя хорошо? Ты честный, великодушный и отличный друг. Он медленно приподнял брови и промолчал. Потом ответил: Айлин, не знал, что ты обо мне столь высокого мнения. Она улыбнулась, закрывая глаза. Знал, ответила она. Он окинул взглядом ее, лежащую с запрокинутой головой и закрытыми глазами.

Я очень рад, что ты здесь, сказал он.

Она состроила забавную гримаску и спросила: Ты в платоническом смысле?

Он улыбался, скользя рукой ей под юбку. Нет, не в платоническом, сказал он.

Она чуть поерзала на подлокотнике. Знаешь, когда ты прислал мне это сообщение… Как там говорилось? – спросила она. Обувайся, я вызываю такси, или как-то так. Это было классно.

Рад, что тебе понравилось.

Да, это непостижимо сексуально. Забавно, кажется, мне нравится, когда ты мной командуешь. Какая-то часть меня словно умоляет: да, пожалуйста, скажи, что мне делать со своей жизнью.

Он рассмеялся, касаясь пальцами внутренней стороны ее бедра. Это и правда сексуально, сказал он.

Я сразу чувствую себя так защищенно и расслабленно. А еще я прямо завожусь, если жалуюсь на что-нибудь, а ты называешь меня «принцессой». Ничего, что я все это рассказываю? Просто у меня такое чувство возникает, будто у тебя все под контролем, и ты не позволишь, чтобы со мной случилось что-то плохое.

Рассказывай, мне такое нравится. Меня греет мысль заботиться о тебе, быть нужным и все такое. У меня, наверное, пунктик на этой теме. Когда девушка просит меня открыть банку джема, я в нее тут же немного влюбляюсь.

Она сунула кончик пальца в рот. А я думала, у тебя только со мной так, сказала она.