Прекрасный Старый Мир

— Хм, — задумался я для формулировки. — Дело вот в чем, Артемида Псиносфеновна. Есть у меня соученица гимназическая, ныне секретарём у Остромира Потаповича служащая. Можно сказать что и подруга, но более Милораде моей. Однако, вижу я со стороны её в свой адрес интерес амурный. И не понимаю, мнится ли мне или нет.

— Лукавите, Ормонд, — отрезала Артемида. — Либо да, либо нет. Достаточно вы в психологии разбираетесь, дабы понимать, что человек, с вами немало общающийся, от вас хочет. Подруга ваша против? — уточнила она.

— Видимо да, лукавлю. — вынужденно признал я. — И выходит что да, интерес имеет. Но подруга моя, по всему судя, выходит не против. Собственно, почти уверен я, что в отсутствие моё они предаются чтению романов Сафо, — на что Артемида лицом вопрос изобразила. — Нет, против последнего я не против, отдельно оговорено было, собственно, график у меня такой, что воздержания требовать чрезмерно жестоко. С мужами я не смирюсь, — на что Артемида, меня знаючи, покивала. — А так и не узнаю даже.

— Зря, непременно узнайте и побеседуйте, — выдала Артемида. — Не из-за вопроса вашего, и для отношений с Милорадой Поднежевной гармоничных. Ежели желаете их. Но подруга ваша, как вам видится, не против. А в чем проблема ваша?

— В том, — задумчиво хмыкнул я, — что отношения в трио видятся мне несколько неестественными. Но тут я сам понимаю некоторую предвзятость и не то основная причина. Основная — время и силы на партнёра. Не вижу я возможности ещё на одного силы тратить, цель свою отдаляя.

— А цель у вас? — полюбопытствовала Артемида.

— Мира спасение, — честно ответил я.

— Что ж, цель благая, уважения заслуживающая, — ответствовала гетера. — Но в рамках вашей «проблемы» вы весьма узко смотрите. То, что вы оцениваете возможные отношения как время и ответственность — весьма неплохо. А вот то, что почитаете окружающих детьми неразумными, непременного присмотра требующими… Трогательно в чём-то, но неверно, — отрезала Артемида. — Вам самому подчас присмотр нужен, — подмигнула она. — А теперь, подумайте и скажите, как разумному на ситуацию взглянуть стоит?

Посидел я, подумал, челодланью морду свою бестолковую осенил, ну и выдал:

— Ежели рассматривать моё стремление как высший приоритет, но о других не забывая, стоит мне в первую голову мыслить не " сколь я сил потрачу», а «сколь она вложить может». А уже потом, всё взвесив, расчёты выводить. Понять, что хочет она — возможно не постели, а дружбы. Просто не умеет иначе. Или только постели, а мои навязанные «заботы и хлопоты» к бесу не нужны, — выдал я, на что Артемида покивала.

— Вот, более здравый подход. Притом, заметьте — я вас к тому не призываю. Не по нраву вам трио, не желаете его — так сие нормально. Но это вам самому понять и принять надо, как решение, а не отговорки глупые, самообманом созданные.

В общем, выходил я от Артемиды с тяжёлой головой наперевес. И самое раздражающее, что и сам в себе разобраться толком не мог, вот что самое поганое. Так что поступить решил по- мужески: пока в себе разбираться, а активность не проявлять. Встанет вопрос ранее, нежели я сам себя пойму — решать как выйдет. Ну а нет, так и сам знать буду. И с Милой поговорю, а то и вправду бардак.

Впрочем, по возвращении домой Люцины я там не обнаружил (что и не удивительно — служба), да и к нам она более, за время свободных деньков не являлась. Зато диплицикл по теплым денькам выкатил, и с Милой в удовольствие покатались. Да и на вопрос мой она кивнула, ну а детали мне были без нужды. И кивка для размышлений хватало, а как разберусь — так и детально поговорим.

А явившись в должный день на службу, узрел я Лешего в виде почти природном: злонравен, весел, ехиден и злокозненен ко мне без меры.

— Спешу вас уведомить, Ормонд Володимирович, что кончились ваши вольные деньки, — ликовало его злонравие, а на бровь вопросительную пояснило. — Союз Полисов общую доктрину разработал, рамки, границы определены. Начинается нормальная посольская жизнь. Где секретарь вы мой, а не пойми кто, по Миру разъезжающий.

— Для того и служу. — философически выдал я, лишив его злодейство представления. — Поездки по окрестным Полисам? — поинтересовался я.

— В рамках общей доктрины Союза — нет. В редких случаях, если точнее, — признал Леший. — А ныне, готовьтесь, Ормонд Володимирович, завтра в полночь вылетаем в посольство.

Что я выслушал, покивал. но мордой вопрос обозначил. Начальство змейское на морду мою вопросительную с пару минут по взирало. Но морда осталась мордой. Не менее вопросительной притом. Вздохнул леший злонравный мученически (хотя сразу мог сказать, лицедей злостный!), да и раззявил зев.

— Экзамен ваш помните, Ормонд Володимирович? — выдал леший ответ в виде вопроса.

— Добродум Аполлонович, — аккуратно ответил я. — Я ваше искромётное чувство юмора, безусловно, ценю. Но посольство, извиняюсь, на острова Океана Великого? — на что Леший злонравно покивал. — И вы едите? — ещё кивок. — В посольство? — уточнил я, мысля следующим вопросом об отставке осведомится.