Прелесть

И вот уже облако своим краем застит лунный диск. Дойл по-кошачьи двинулся вдоль сука. Быстро привязал к нему конец веревки, сбросил ее. И, сделав это, зайдя так далеко, он помедлил, напрягая слух и зрение, пытаясь уловить любое движение в черном прямоугольнике сада.

Ничего подозрительного.

Он быстро соскользнул по веревке и крадучись направился к дереву, чьи листья вроде бы шуршали явственней, чем у других. Добрался, осторожно протянул руку.

Листья и по размерам, и по ощущениям были как банкноты. Дойл принялся их торопливо срывать. Выдернул из-за пояса мешок, сунул в него пригоршню листьев, другую, третью…

Как легко получается! Все равно что сливы собирать. Причем в сливовых зарослях…

«Пять минут», — дал он себе срок.

Да, этого времени хватило бы вполне. Лишь бы никто не помешал.

Но пяти минут он не получил. Даже одной минуты.

Из темноты на него ринулся яростный вихрь. Впился в ногу зубы, полоснул по ребрам, полусорвал рубашку. В первую секунду Дойл даже не понял, что это было, — его атаковало стремительное расплывчатое пятно.

Он задавил в горле болезненный вскрик изумления и страха. Он дал отпор — так же беззвучно, как действовал враг. Дважды ловил нападавшего в охапку, и дважды тот выскальзывал, чтобы наброситься снова.

Наконец удалось ухватить крепко, так, что добыча не могла даже шелохнуться. Дойл поднял ее повыше, чтобы размозжить о землю. Но в этот миг с луны сошло облако и сад осветился. Дойл увидел того, кого держал в руках, и теперь пришлось давить в горле клокочущий крик изумления.

Он-то думал, что поймал собаку. Но это была не собака. Это была тварь, не похожая ни на одно известное живое существо. Это было нечто невообразимое.

Сверху — одна сплошная пасть, снизу — широкий плоский торец. Размером с терьера. Ноги короткие, но сильные; руки длинные, жилистые, с мощными когтями. Дойлу посчастливилось обхватить чудовище так, что эти смертоносные когти оказались плотно прижаты к телу.

Окрас у твари был мертвенно-бледный, кожа совершенно голая. К спине пристегнуто что-то вроде рюкзачка.

И это было еще не самое страшное.

Грудная клетка — широкая, жесткая и лоснящаяся, как грудь у кузнечика, и на ней, точно на неоновой панели, вспыхивали и меркли точки, черточки и закорючки.

Сквозь ужас, заполонивший разум Дойла, молниями проскакивали мысли. Дойл пытался их ловить, но они не ловились. Просто мельтешили в голове и не собирались выстроиться в нечто вразумительное.

И вдруг все точки и черточки, закорючки и прочие фигурки сошли с груди-панели, а вместо них засияли слова. Человеческие слова, сложенные из заглавных букв:

СЕЙЧАС

ЖЕ

ОТПУСТИ!

Даже с восклицательным знаком.

— Приятель, — сказал Дойл, потрясенный до глубины души, но не утративший решимости, — я тебя не отпущу. У меня на тебя планы.

Он быстро огляделся в поисках мешка, обнаружил его лежащим рядом и дотянулся ногой, чтобы придвинуть.

ПОЖАЛЕЕШЬ, — пригрозила тварь.

— Если и пожалею, ты этого не увидишь, — пообещал Дойл.

Он упал на колени и схватил мешок. Ловко запихал в него тварь, затянул горловину. Встал, прикинул вес добычи. Нести вполне можно.

На первом этаже зажглись окна, из одного, растворенного, долетели голоса. Где-то в темноте глухо стукнула раздвижная дверь.

Дойл развернулся и кинулся к веревке. Мешок сковывал движения, но это компенсировалось необходимостью срочно спасаться, так что на ветку удалось взобраться быстро.

Там Дойл и затаился среди листвы, съежившись в комок. Выбрал веревку, неловко сматывая ее свободной рукой.

Тварь задергалась, и Дойл хорошенько встряхнул мешок, стукнул им о ветку. Добыча сразу угомонилась.

С прячущейся в тенях дорожки донеслись неторопливые шаги, и Дойл увидел красный огонек — кто-то попыхивал сигарой. Затем раздался мужской голос:

— Генри!

Голос Меткафа.

— Да, сэр, — ответил Генри с широкой веранды.

— Куда запропастилась чертова ролла?

— Она где-то в саду, сэр. Никогда не отходит далеко от дерева. Отвечает за него, вы же знаете.

Кончик сигары разгорелся пуще — Меткаф пыхнул совсем уж возмущенно.

— Не понимаю я, Генри, этих ролл. За столько лет так и не научился понимать.

— Да, сэр, — согласился Генри. — Загадочные существа.

Ноздрей Дойла коснулся дым. Судя по запаху, хорошая сигара. Да и с чего бы Меткафу курить плохие? Имея в саду денежное дерево, насчет цены курева можно не беспокоиться.

Дойл осторожно прополз по суку фут-другой, мечтая поскорей оказаться за стеной, в безопасности.

Сигара резко описала дугу и застыла, указывая точно на Дойла. Меткаф задрал голову, всмотрелся в дерево.

— Что это там?! — рявкнул он.

— Сэр, я ничего не вижу. Должно быть, ветер…

— Нет никакого ветра, болван! Опять эта кошка!

Дойл плотнее прижался к ветви и затаил дыхание, но был готов в любую секунду сорваться с места. И мысленно обругал себя на все корки за неосторожное движение.

Меткаф сошел с дорожки на газон и очутился в свете луны. Он разглядывал дерево.