Прелести лета

Тот лишь дернул плечом... Ну конечно, конечно! Все это лишь видение... дурной сон... пригрезившийся с похмелюги! Не более того. Но с похмелюги, замечу вскользь, весьма кстати - вот того бы пивка. Шумно сглотнул слюну. Никита в ответ захрустел развернутой картой - отстаивая свою несуществующую правоту, и сюда карту принес! Посетители несколько враждебно оглядели клиента, который и в кабаке ориентируется по карте - доказательства, видишь ли, нужны ему!

- Видишь, - он снова ткнул пальцем, - нет тут никакого села. Ближайшее вот... далеко от развилки.

Я огляделся. Судя по всему, эти несуществующие люди сейчас будут нас бить, причем вполне ощутимо!

- Ладно, разберемся! - Я дружески хлопнул его по плечу. Не терять же друга из-за какой-то фата-морганы.... но отношения с ней все же надо наладить. Я нырнул в неe. Причем с наслаждением!

За ближним столом сидел маленький человек в тулупе и треухе (ведь лето же как-никак).

- Я король плотников! Понял? Король! - гордо говорил он, но сидящий напротив него глядел почему-то страдальческими, слезящимися глазами и время от времени отрицательно мотал головой. Чем кончится этот разговор? Кончился весьма убедительно: маленький, обидясь, снял треух - под ним сияла корона.

- Ну, так видал? - сказал он своему оппоненту. Тот закрылся рукой.

- Ну, чем не настоящие? - бодро произнес Коля-Толя (или его брат?), с двумя кружками пива появляясь рядом.

Я одобрительно кивнул. Никитушка дернулся. Нипочем всё ему!

- Тут один мудачок потолковать хочет с тобой, - доверительно сказал ему Коля-Толя, но Никита, снедаемый гордыней, отказался от столь блестящей возможности. Он мой друг... но столбами стоять, среди жизни?

- Все! Я нырнул, - сказал ему я. Он презрительно усмехнулся.

- Иди за мной, - сразу же сказал мне заросший человек лет сорока-семидесяти. На каждом пальце его было дивное украшение - кружка пива.

Мы сели в углу. Он поставил кружки.

- Лакай! - произнес он.

Другой бы обиделся... но не я! Я все смотрел на Никиту. Так и стоял, обтекаемый массами, как семафор, - всегда одного лишь красного цвета.

- Чего встал тут, - сказал кто-то ему, уже враждебно.

А ведь Никитушка добрый человек! Взял в матросы на судно беглых каторжников, которые (я глянул на них) в первом же порту с наслаждением бросили его! Какой же он гордый?.. босой стоит. Просто заколдобило его. Но ему не докажешь! Пусть постоит.

Я жадно пил пиво.

- Ты Боря-Колесо! - проницательно сказал угощавший. - Скажешь - нет?

... Не скажу. Зачем я должен это сказать, огорчив человека, доброго и проницательного? Испуганно оглянувшись, я кивнул.

- Понял тебя, - усмехнулся мой новый друг. - Ну... рассказывай!

Держался я молодцом. Пива не пролил, чести Бори не уронил. Хотя мелькали провалы, кой-какие детали биографии Боба я не угадал, но и это вызвало одобрение.

- Ты как всегда - прикидываешься шлангом! - Он ласково потрепал меня по плечу, уходя. В целом я выдюжил.

Тут же за моим столом оказалась женщина - неплохая, хотя и несколько беззубая.

- Дарья Лепесткова, - представилась она.

Я тоже представился.

- Ты кто?

- А инженер. А ты?

- Зверовщица, - просто сказала она и, заметив, что я слегка вздрогнул, торопливо добавила: - Да тут всякие есть! Форельщицы... змеевщицы!

- Кто?..

- Змеевщицы. Тут раньше знатный змеесовхоз был - "Заветы Ильича". Поразбежались ныне.

- Кто поразбежался?

- И те, и те, - просто ответила она.

Я задумался... ну что ж... В раю и должны быть змеи?

- Рыбачить приехали? Пр-равильно! Тут такие черви! - сказала она, изобразив их пальцами рук... довольно художественно.

Опять я вздрогнул... Ну что ж. Привыкай!

- Вот это по-нашему, по-водолазному! - неслось от стола с какими-то гигантами (видимо, водолазами?), сидевшими с водкой.

Тут Лепесткова просто и безыскусно пригласила меня к себе, на дальнюю звероферму, при этом честно предупредив, что автобус туда (а значит, обратно?) ходит лишь по вторникам. То есть сегодня. Я стал обдумывать это предложение, но тут между нами возник Никита, красный, всклокоченный, в последнем градусе гордости и обиды.

- Ну, мы плывем или нет? - произнес он, надменно выставив вперед ногу (босую).

- Погоди... сейчас!

Прервал мои напряженнейшие раздумья!

- Тогда я один. - Он двинулся к выходу.

- Погоди! - Я догнал его. Он остановился. Кинул взгляд на Колю-Толю и Толю-Колю, братающихся с водолазами.

- Позови их, - холодно Никита сказал.

- Нет уж! - вспылил тут и я. - Это... чисто твои фантомы. Ты их и зови!

Вздернув голову, он пошел. Я тоже и на пороге остановился. Оглянулся. Гвалт, запах прелой одежды, кислого пива, табака!.. Потерянный рай! Я вышел.

У лестницы догнала нас Дарья Лепесткова, заманчиво показав пальцами червей. Мы встали в нерешительности... особенно нерешительно, надо сказать, выглядел Никита.

- Но черви-то нам всяко нужны! - сказал я. Не хотелось расставаться с этой жизнью. Никите, я чувствовал, тоже...

- Ну давай, - добродушно произнес Никита.

Пройдя по улице далее, по указаниям Лепестковой, мы полезли в овраг. Спускаться было довольно склизко. Навоз. Слежавшаяся, обильно "удобренная" и от того особенно скользкая солома.