Прелести Лиры (сборник)

– Зачем же ты обзываешься Гомером?

– Ты слеп, словно Гомер, и благороден, как дурак. Ты глуп, хотя считаешь себя умным. Кроме всего прочего, Гомера ведь не было. Он – миф. И ты – миф.

– Хорошо. Предположим. А почему бы тебе не пристрелить меня прямо сейчас – так сказать, почему бы не развеять миф прямо в ноосферу?

– Это хорошая мысль. Но не глубокая. В подозреваемых останусь одна лишь я. А я должна быть чиста, как стёклышко, я должна быть в стороне от любых подозрений. У меня большие планы на жизнь. Ты – мой шанс, а я, надеюсь, – твой. При этом, заметь, я без тебя обойдусь, а ты без меня – пропадёшь. А теперь я обращаюсь к даме с наручниками. Мне хочется, чтобы ты знала, Натали, как ты унижена жизнью. То, что тебя сейчас не станет, это заключительный этап, финал. А проиграла ты давно. Ты знала, что твой муж спал со мной?

– И не только с тобой.

– Значит, знала. И молчала, как дура.

– Я всё равно с ним развелась бы. Мне он стал не нужен. Он бы не дождался от меня детей.

При этом Натали смотрела на меня.

– Не дави на жалость, так я тебе и поверила. Да и в любом случае – поздно уже. А меня можете поздравить: я беременна. Беременных, помимо всего прочего, как-то неприлично подозревать. И волновать по пустякам не стоит, верно?

Я побледнел.

– Разумеется, отцом будет объявлен ***, кто же ещё? Ты, Гомер, нужен был мне на случай подстраховки: вдруг *** не способен с первого раза сделать мне ребёнка. Ты выполнял функцию не любовника, а качественного донора, ясно? Натали не станет, Гомер в бегах, *** женится на мне со спокойной совестью. Вот и всё. Кто сказал, что на свете счастья нет?

– Тот же, кто написал «Пиковую даму», если тебе так интересно.

– Не хами, Гомер. Мне наплевать. Теперь вам понятна ваша ничтожная роль в жизни? А сейчас твой выход, Гомер. Пристрели эту тёлку.

По-настоящему меня смущало только одно: почему она так легко отдала мне в руки оружие – неужели полагает, что я абсолютно деморализован?

– Хочу задать тебе только один вопрос. Можно?

– Валяй. Я сейчас добрая.

– Ты кого-нибудь любила в своей жизни?

– Что за вопрос! Разве таким должен быть вопрос человека, стоящего одной ногой в могиле, извини за откровенность? Какая разница, любила я или нет?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Хорошо. Я отвечу. Я не могу позволить себе роскошь любить в мире, где путь к успеху открывает ненависть. Это было бы глупо. Вот рожу себе девочку – её и буду любить.

– А вдруг родится мальчик?

– Что мне делать с мальчиком? Мне нужна девочка, похожая на меня.

– А вдруг она будет похожа на меня?

Казалось, я разозлил Эллину не на шутку. Но и злость её в этот момент была мне на руку, главное – лишить её хладнокровия.

Без риска было не обойтись. В этот момент я, казалось бы, всё просчитав, взвёл курок, направил пистолет на Эллину, будущую мать моего ребёнка, и без лишних слов нажал на спусковой крючок.

Раздался издевательски слабый щелчок. Типа «пшик».

Шестым чувством я ожидал именно этого. Поэтому я быстро повторил операцию.

Результат был тем же.

Эллина как опытный воспитатель терпеливо дала мне возможность проделать глупость и в третий раз.

Тщетно.

– Ты не прошёл испытание, – сказала она наведя на меня, вне всякого сомнения, заряженный и готовый к делу другой пистолет. Видимо, я ожидал и этого, потому что у меня был готов ответ:

– Я прошёл испытание, – сказал я.

– Ты не прошёл испытание.

Раздался выстрел.

III

...

Ум, инструмент духовного развития, для дурака является всего лишь возможностью надуть себя и ближнего своего.

*** сидел у себя в кабинете и мрачно курил трубку.

Перед ним на столе лежало письмо, набранное на компьютере. Его написала та развратная до мозга костей няня Элина, кажется, или Алина, которая с самого начала положила на него глаз. Внешне сдержанная и неприступно-корректная – чем, собственно, она его и зацепила; а ведь повёлся на самый распространённый типаж: училка в борделе – как можно было сразу не догадаться?

Хорошо. Адюльтер имел место. Но на всё есть своя манера и своя такса. Эти нюансы, эти приступы страсти можно оговорить в устном контракте – и нет проблем. Месяц, другой – и найдём новую няню, если старая понимает жизнь неправильно.

Однако из письма следовало, что она беременна. Залетела. И именно от него, от ***. Ситуация, конечно, не катастрофическая, но весьма щекотливая. Следовало что-то предпринять, и срочно.

Впрочем, письмо было прежде всего информационным по характеру, без претензий, что, на первый взгляд, облегчало положение. С другой стороны, в письме была цепкость, которая и раздражала его, и отчасти вызывала уважение. Его переиграли и предлагали это признать: вот что задевало самолюбие ***. Денег было не жалко, однако следовало проучить эту выскочку, и проучить так, чтобы другим неповадно было.

Надо было решить, какое избрать наказание. Вышвырнуть за порог без денег и объяснений?