Прелестная бунтарка

— Что ты такое делаешь, черт побери?

Капли усмехнулась:

— Разве не понятно? Я только надеюсь, что все в этом доме собрались наверху и слушают музыку.

Она наклонилась и взяла его восставшую плоть в рот, и Гордон совсем потерял голову. Удовольствие длилось и длилось, и оно будто сплеталось с ощущениями от каскада звуков музыки. Когда Гордон достиг точки, где, казалось, готов был превратиться в пепел, Капли привела его к стремительной разрядке.

Безумие улеглось и сменилось покоем, Гордон прижимал Капли к себе, гладил ее голову и шею. Когда Гордон обрел способность связно говорить, он хрипло пробормотал:

— Если твоей целью было отвлечь меня, то ты ее достигла. Но как же ты?

Гордон погладил соблазнительные изгибы ее талии и бедер, думая о том, как все-таки прекрасно женское тело. Капли попыталась оттолкнуть его руку.

— Это мы обсудим позднее, когда окажемся дома, в нашей замечательной кровати.

— Нет, сейчас.

Хотя она была готова ждать, Гордон заметил ее возбуждение по участившемуся дыханию и румянцу на щеках. И он должен был подарить ей такое же интимное наслаждение, какое она преподнесла ему. Это сблизило бы их еще больше, а Гордон отчаянно нуждался в этом, чтобы выжить, когда его мир снова перевернулся вверх тормашками. Его рука скользнула под подол платья Калли и двинулась вверх по ноге, обтянутой чулком. Шелковое обольщение. Калли ахнула, ее ноги раздвинулись навстречу его прикосновениям. Когда Гордон ощутил ее тепло и влагу, его дыхание тоже участилось. Они уже хорошо знали тела друг друга, и довести Калли до столь же головокружительного завершения, как она его, было легко и приятно. Он поглотил ртом ее вскрик, целуя, вдыхая страсть и возвращая ее обратно вместе со своей собственной. Если он маркиз, то Калли его маркиза, его пара, ровня. А также спасительница. Мудрый человек Киркланд, поставивший в своем кабинете диван! Так гораздо удобнее вести себя непристойно.

— Тебе когда-нибудь рассказывали историю моих родителей? Это был грандиозный скандал.

— Я слышала, что мать была очень красива, скандинавских кровей, и что ты на нее похож, — ответила Калли. — Она была актрисой и умерла, когда ты был совсем маленьким. В детстве я просто принимала эти факты, и мне не приходило в голову задаваться вопросами.

— Мой отец воспылал к ней безумной страстью, и они поженились в считанные недели после знакомства. Страсть быстро прогорела, и отец охладел к жене-актрисе. Он стал заводить любовниц, ее это разозлило. Возможно, она казалась холодной северной блондинкой, но у нее был огненный темперамент. Мать бросила отца и тоже завела любовника. Отец пришел в ярость и начал планировать развод, но она и ее любовник погибли в дорожной катастрофе, когда ехали в экипаже.

Калли поморщилась:

— В детстве ты, конечно, этого не знал.

— Я знал, что отец презирает меня, но не понимал, почему. В самой первой моей школе один мальчишка рассказал мне сплетни о моей матери. Представляешь, какими словами он ее называл? Из той школы меня исключили за то, что я его чуть не убил. Оскорбления в адрес матери стали причиной моего исключения еще из нескольких школ. Я едва помнил мать, но мне было невыносимо слышать, когда ее порочили.

— Я ничего не знала об этом, — прошептала потрясенная Калли.

— Я не мог говорить об этом даже с тобой. В моей семье домашние трагедии были гораздо тише, чем в твоей.

Пальцы Калли зашевелились на его талии.

— Моя мать перенесла несчетное количество беременностей, пытаясь подарить отцу наследника мужского пола, но это было словно проклятье: дочери рождались здоровыми, а сыновья умирали. Когда на свет появился мой брат Маркус, и он оказался здоровым жизнерадостным мальчиком, это было громадным облегчением. — Калли вздохнула. — Но мой отец не удовлетворился единственным наследником, ему нужен был «запасной». И эта следующая беременность убила мою мать.

Гордон тихо выругался.

— Как мужчина мог поступить так со своей женой? Твоя жизнь для меня неизмеримо важнее, чем наличие наследника мужского пола. Хотя я бы хотел, чтобы у меня была дочь, похожая на тебя.

— А ты не возражаешь, если у нее будут светлые рыжие волосы, которые пометил дьявол?

— Нет. — Гордон улыбнулся и покачал головой. — Неудивительно, что ни один из нас не хочет возвращаться в дом, где прошло его детство. У нас обоих были причины сбежать.

— Возвращаться не так плохо, потому что мы будем вместе. Я не позволю тебе ехать в Кингстон-Корт одному! — Калли неохотно высвободилась из его объятий и встала с дивана. — К завтрашнему дню мы немного свыкнемся с этой мыслью. А пока давай поднимемся и послушаем музыку, она нас успокоит.

— Да, пожалуй, иначе я засну здесь на диване, а это будет невежливо.

Калли пригладила волосы, наверное, она вдобавок пользовалась какой-то магией, потому что ухитрилась не выглядеть так, будто только что занималась любовью. Потом Калли улыбнулась, взяла мужа за руку, и они двинулись на второй этаж, откуда доносилась музыка.