Прелестные создания

— Что же это такое, если не крокодил?

— Тварь, которая больше не существует. Допотопная тварь. — Я выждала немного, проверяя, не обрушит ли Господь на меня Свой гнев с потолка. Однако ничего не случилось, лишь официант подошел к нам, чтобы снова наполнить наши чашки.

— Как такое может быть?

— Они вымерли.

— Ты упоминала о вымерших тварях, когда читала Кювье, но Маргарет велела тебе прекратить, потому что ей от этого было не по себе.

Я кивнула.

— Кювье предположил, что некоторые виды животных вымирают, если не приспособлены выживать в нашем изменчивом мире. Эта мысль тревожит людей, потому что из нее следует, что Бог в этом не участвует, что Он, однажды сотворив животных, устранился, предоставив им умирать. Кроме того, есть и такие, как лорд Хенли, который говорит, что эта тварь являет собой раннюю модель крокодила, что Бог создал ее, а потом отверг. Кое-кто полагает, что Бог использовал Всемирный потоп для того, чтобы избавиться от нежелательных Ему животных. Но эти теории подразумевают, что Бог мог допускать ошибки и нуждаться в их исправлении. Понимаешь? Все эти идеи людям очень не по душе. Многие, как наш преподобный Джонс, считают, что проще всего воспринимать Библию буквально и говорить, что Бог создал мир и всех тварей за шесть дней и что мир по-прежнему пребывает точно таким же, каким был тогда. И расчеты епископа Ушера, согласно которым возраст мира составляет 6000 лет, они считают скорее утешительными, нежели ограничительными или абсурдными. — Из тарелки с бисквитами, стоявшей между нами, я взяла печенье и разломила его пополам, вспоминая о своем разговоре с преподобным Джонсом.

— Как же в таком случае он объясняет, откуда взялась та тварь?

— Полагает, что они плавают у побережья Южной Африки и что мы их еще не обнаружили.

— Это может быть правдой?

— Моряки увидели бы их, — помотала я головой. — Мы сотни лет плаваем по всему свету, но никогда подобных существ не видели.

— Значит, ты считаешь, что то, на что мы смотрели в Музее Баллока, является окаменелым скелетом животного, которое больше не существует. Оно вымерло по причинам, которые могут быть, а могут и не быть промыслом Божьим, — старательно выговорила Луиза эти слова, словно бы затем, чтобы фраза стала кристально ясной и для нее, и для меня.

— Да.

Луиза усмехнулась и взяла бисквит.

— Это, безусловно, очень удивит некоторых из прихожан церкви Святого Михаила. Возможно, преподобному Джонсу придется попросить тебя перейти в нонконформистскую церковь!

Я покончила с печеньем.

— Честно говоря, я не вижу, чтобы нонконформисты хоть в чем-то были другими. Может, их доктрина отличается от доктрины англиканской церкви, но те нонконформисты, с которыми я знакома в Лайме, толкуют Библию так же буквально, как и преподобный Джонс. Они никогда не примут идею вымирания, — вздохнула я. — Тварь Мэри нуждается в изучении анатомами наподобие Кювье в Париже или геологами из Оксфорда или Кембриджа. Они, пожалуй, смогли бы дать убедительные ответы. Но этого никогда не произойдет, пока Баллок будет выдавать его за экзотического дорсетского крокодила!

— Могло быть и хуже, если бы он оставался упрятанным в подвале Колуэй-Мэнор, — возразила Луиза. — По крайней мере, здесь его увидит большее число людей. А если соответствующие люди — твои ученые геологи, к примеру, — увидят его и распознают его ценность, они могут прийти к решению, что его стоит изучить.

Об этом я не подумала. Луиза всегда была более благоразумной, нежели я. Разговор с ней принес мне облегчение и немного утешил.

Когда в следующем месяце мы вернулись в Лайм, я, даже не повидавшись с Мэри Эннинг, отправилась прямиком в Колуэй-Мэнор. Я не предуведомила лорда Хенли о своем визите и не сказала своим сестрам, куда иду, но пошла через поля, лежавшие между коттеджем Морли и замком Колуэй, не обращая внимания на полевые цветы и цветущие живые изгороди, по которым скучала в Лондоне. Лорда Хенли не было дома, но я направилась к одной из границ его поместья, где он присматривал за рытьем сточной канавы. Весна, пока нас там не было, выдалась дождливой, и к тому времени, когда я добралась до него, у меня промокли и испачкались туфли и кромка платья.

Лорд Хенли восседал на сером коне, наблюдая за тем, как работают его люди. Меня раздражало, что он не спешился и не стоял среди них. К тому времени все, что бы он ни сделал, разозлило бы меня, потому что у меня был целый месяц, на протяжении которого я копила свой гнев. Ради меня он, однако же, спешился, поклонился и поздравил с возвращением в Лайм.

— Как прошло ваше пребывание в Лондоне? — Произнося вежливые фразы, лорд Хенли разглядывал мою забрызганную слякотью юбку, вероятно думая, что его жена никогда не показалась бы в обществе в такой грязной одежде.

— Все было очень славно, спасибо, лорд Хенли. Меня, однако, поразила одна вещь, которую я увидела в Музее Баллока. Я-то думала, что экземпляр, купленный вами у Эннингов, по-прежнему остается в замке Колуэй, но обнаружила, что вы перепродали его мистеру Баллоку.

Лицо у лорда Хенли засияло.