Прелюдия: Империя

А в городе взятие цитадели отняло у Клингора еще день. Вернее, стенами цитадели он овладел быстро, но с них открылось ужасное зрелище: Желтые перебили всех захваченных горожан. А тем временем Клингор услышал, что тайные склады взрывчатых веществ открыты и стали всеобщим достоянием. Слегка поморщившись, что планы радикальных Каменщиков пойти быстрее по дороге прогресса вновь провалились (сам-то он считал их глупыми и несвоевременными, но использовать, пока что без нарушения правил религий, накопленные средства войны был бы не прочь), принц решил: теперь ему необходимо демонстративно уничтожить эти язвы. А тут как раз в цитадели скопились нелюди. Их сожгли залпами греческого огня и пороха, даже не входя в цитадель.

Через несколько дней Патриарх, выслушав доклад, что Тайный Имам Желтых убит в Киростане и Желтые полностью разгромлены, порадовался хорошей вести, а внутренне улыбнулся. Желтые считали, что они настолько хорошо овладели психотехникой, что могут маскироваться даже внутри Великих Монастырей. Но Патриарх и Настоятели прекрасно знали, кто на самом деле Тайный Имам и в каком из монастырей он обретается под видом монаха-схимника. Заодно они контролировали (как им казалось) большинство из высших посвященных Желтых. Не раз люди Патриарха вроде бы невзначай говорили при Тайном Имаме, какие непотребные дела творятся в Киростане, и теперь эту язву удалось выжечь при помощи Желтых, не прибегая к прямому воздействию, которое почти всегда хуже. А знати ярко показано, что произойдет, если с крестьянами плохо обходиться. Да и еще одно хорошо: теперь эти дураки Каменщики наверняка уверены, что с Желтыми покончено. И официальные власти Империи будут в том же заблуждении (впрочем, это можно и нужно проверить). Словом, в один силок попали сразу несколько зайцев.

Но и Патриарх не знал всего. Он не представлял, что принц Клингор имел сведения о "технарях", которые собирались ему помочь. Он даже не мог вообразить, что Желтые сами завели своих удальцов в адскую ловушку, считая, что им выгоднее создать впечатление о своем разгроме, чем продолжать восстание. Словом, в Империи было больше скрытых язв и они были глубже, чем казалось.

Клингор стоял в разрушенном городе еще неделю, приводя войско в порядок и обучая новых воинов, которые стекались к нему со всех сторон. Прошедшую битву он даже как победу не рассматривал: "Пришел, увидел, перебил". Очень радовали его трупы Тайного Имама, Ворона Лакирана и высших посвященных. Теперь заразу можно было считать выжженной. Затем вождь рокоша ушел, не оставляя гарнизона: захватывать провинцию и восстанавливать столицу было не его делом. Он мчался к лену принца Кусара.

Кусар также выехал вперед, но известия, что за ним идет сам Клингор, чье войско молва раздула до семидесяти тысяч, привела к тому, что Кусару его лен сдался без боя. Клингор не мог не порадоваться: войско выросло почти до двадцати тысяч! У Кусара он задержался еще на две недели, и тут пришли неожиданные вести.

Словом,

Бесстыдно кинул

Веривших честно людей

В жаркое пламя

Вождь тайной секты.

Но он не всех обманул.

Глава 19. Возвращение в Колинстринну

Ближе к вечеру третьего дня пути Тор и его спутники проезжали мимо военного лагеря, где стоял отряд войск принца. Из одной из палаток раздавался грубый хохот и женский визг. И вдруг из нее вышла женщина, из одежды на ней были лишь пояс шлюхи и кошелек, привешенный к этому поясу. Вслед ей раздался гогот солдатни и напутствия мыться и оправляться быстрее, а то одежду не отдадут.

Женщина посмотрела на караван и вдруг бросилась к нему и упала на колени. Это была Имир.

— Господин и госпожа! Я была такая дура, когда просилась к принцу! Возьмите меня назад к себе! Я буду рабыней рабов у вас! Только снимите с меня этот ужасный пояс!

— Мы не можем забрать тебя к себе против воли твоего господина, — ответила Эсса.

— Мой господин принц отпустил меня на свободу, сначала надев на меня пояс шлюхи и отдав своим солдатам.

— А как же нам забрать тебя теперь? — вновь спросила Эсса.

— Я готова продаться в рабство вам за одну серебряную монетку, — взвыла Имир.

Тора вся эта сцена насторожила. Особенно его насторожило, что жена вынула серебряную монету и предложила Имир сыграть в орла и решку: если будет орел, то она получает монету, а если решка — опять-таки получает монету, но становится рабыней. Он знал, что проигравший себя в рабство — позорный раб.

— Я против! — вдруг сказал Тор. — Что-то здесь нечисто.

— Не бросайте меня, господин и госпожа! Спасите меня!

— Ладно, — сказал Тор. — Я благословлю тебя.

Он, движимый жалостью к существу, за судьбу которого частично считал себя виноватым, забыв об опасностях, благословил эту падшую женщину, которая когда-то в бесконечно далеком прошлом грела его ложе. И тут Тор пошатнулся и побледнел. В него ринулся мутный поток порока, лжи, похоти, жадности, низкой хитрости, а из него как будто вампир высасывал все силы.

— Быстрее в церковь! — сказал он, стиснув зубы.