Прелюдия к большевизму

«Если принять во внимание беспомощное положение, в котором оказалась демократия (после демократической конференции), то станет ясно, что у нее не было силы для организации правительства каким-либо иным способом, кроме как вручить его Керенскому. Из этого можно сделать следующий вывод: необходимо принести жертву вере масс, что можно было сделать все, хотя на самом деле невозможно все сделать. И все же эта жертва была нужна. И соответственно мы принесли в жертву Керенского, который смирился с тем, чтобы стать жертвой, прекрасно понимая, что для него предначертано».

Между тем это не было жертвоприношением, но сознательным исполнением своего долга до самого конца. Я понимал, что никто не желал добровольно поддерживать эту форму правительства, каковой единственно возможно было удержать государство от развала. Но я не мог ради спасения собственной шкуры столкнуться на полдороге с примитивной силой и своей отставкой приблизить взрыв, пусть даже на один день. Более того, в моем сердце все еще теплится надежда, что демократия окажется способной преодолеть в себе эти темные и жестокие силы!]

Параграф 33

Украинцев. Описывая разговор с В. Львовым, вы упомянули, что он сделал предложение в форме ультиматума; но вы разве не заметили, что в письменном рапорте он заменил фразу «генерал Корнилов требует» на «генерал Корнилов предлагает» 1

Если бы я заметил это, я должен был сказать ему: «Запишите именно так, как вы это сказали». Но я просто свернул бумагу и положил ее в карман.

[Строго говоря, в любом случае нет разницы между «Корнилов требует» или «предлагает». Предложение может носить характер ультиматума, к тому же оно часто является просто деликатной формой требования или приказа. Я сам имел обыкновение писать: «Предлагаю сделать то-то и то-то».]

Украинцев. Вы обратили внимание только на эти пункты?

Керенский. Да, а затем я положил бумагу в карман. Сами обстоятельства разговора для меня были убедительны. На самом деле я даже не мог предположить в то время, что общественное мнение когда-нибудь сочтет уместным сделать меня кем-то вроде соучастника заговора Корнилова или каким-то довольно неразумным или сомнительным, двуличным персонажем. Если бы я мог предвидеть нечто подобное, я, наверное, устроил бы что-нибудь совершенно другое именно в тот вечер. Но в любом случае я считаю, что я сделал все необходимое, чтобы пресечь попытку в зародыше и как можно быстрее.

Украинцев. Располагали ли вы какой-либо информацией насчет того, что генерал Корнилов точно поручил 3-му корпусу атаковать Временное правительство, или такая атака понималась лишь как нападение на Петроград?

Керенский. Нет, я понимал ее с позиции, которую занимал Крымов, а также исходя из факта, что в противоположность принятому решению Дикая дивизия уже находилась на пути к Петрограду. Все их расчеты были основаны на Дикой дивизии. Мне кажется, что Львов просто подорвал все дело изнутри. Наверное, он проболтался за день или два раньше, чем должен был это сделать (или сказал больше, чем нужно, и в другом тоне, чем должно было). Если бы отряду Крымова удалось прибыть сюда, то оказалось бы совсем непросто избавиться от него, понимая, что в таком случае здесь в игру вступят те силы, которые ждали, как будут развиваться события, то есть посланники, которые собрались в Петрограде, и те группы, которые были организованы для оказания помощи с тыла в нужный момент.

Украинцев. А у вас сложилось впечатление от доклада Савинкова по реформам в армии, что им придавалось большее значение с общей политической точки зрения, чем чисто военным?

Керенский. 10 августа я принял отставку Савинкова, потому что счел его доклад неосмотрительным поступком со стороны человека, которого я сам выдвинул на ответственный пост. Я был поставлен перед свершившимся фактом.

В то же время очевидно, что Савинков хотел любой ценой объединить меня с Корниловым. Мне кажется, что Савинков и Филоненко воспользовались преимуществом своих позиций во всем этом деле. Савинков никогда не стремился разделаться с Временным правительством или со мной. Такого плана у него и в помине не было. Но он вообразил, что он умнее всех, хотя на самом деле нашлись люди, которые перехитрили его. Он был лишь инструментом, подготовленным для того, чтобы выполнить свою часть работы, которая проводилась вокруг Корнилова.

[В своих показаниях Савинков подтвердил мое предположение, сказав: «Несмотря на то что я был свидетелем постоянно растущего напряжения отношений, я не оставлял надежду, что, работая вместе, А. Ф. Керенский и генерал Корнилов сумеют реализовать твердое революционное правительство, и я пытался изо всех сил добиться сближения между А. Ф. Керенским и генералом Корниловым».]