Прелюдия к убийству. Смерть в баре

Старший инспектор обнаружил миссис Ивс в спальне. Но, как он и думал, спать она еще не легла, а лишь успела вытащить из волос заколки, скреплявшие прическу. Поэтому Аллейн решил задать ей несколько вопросов о Ледже. Как выяснилось, она приходила к нему днем с чашкой заказанного им чая. В тот момент он паковал книги и еще какие-то вещи. Домоправительница не могла вспомнить точно, когда именно это было, сказала только, что где-то между тремя и четырьмя часами пополудни. Она добавила, что видела его флакон с антисептическим препаратом и пипетку на туалетном столике.

– Я потому еще про пипетку вспомнила, – пояснила миссис Ивс, – что она была мокрая, и пара капель воды скатились на полировку. Обычно эта пипетка была измазана розовым составом из флакона, который Ледж использовал для лечения ушей. «Как раз хотела вам сказать, что пора бы ее помыть, – заметила я, – а вы, оказывается, ее уже и помыли». Странно, но эти мои слова вызвали у него раздражение, чуть ли не злость. По крайней мере, мне так показалось.

– Вы сразу после этого ушли из его комнаты? – спросил Аллейн.

– Разумеется, сэр, – недовольным тоном произнесла женщина. – Как только поняла, что мое присутствие его тяготит. Ведь я предложила помочь ему паковать книги, но он сразу же отказался. Тогда я хлопнула дверью и отправилась по своим делам. К тому же мне еще предстояло натереть полы.

– Скажите, миссис Ивс, где вы натирали полы, когда ушли из комнаты мистера Леджа?

– В коридоре между комнатами, сэр. Но лучше бы не делала этого, поскольку мистер Ледж то и дело выходил из комнаты в коридор, а потом снова возвращался и заляпал все полы грязью. По-моему, носил стопки книг и какие-то свертки в гараж.

– А в ванную на этом этаже или в другие комнаты он случайно не заходил?

Услышав этот вопрос, миссис Ивс почему-то покраснела.

– Тогда, когда я натирала полы, – нет. Он раза два или три выходил и входил, а потом отправился в бар для гостей. После него в бар спустились мистер Пэриш и мистер Кьюбитт. А в скором времени вы поднялись по лестнице, сэр, и зашли к себе, чтобы переодеться.

Аллейн поблагодарил ее, выбрался через чердачное окно на крышу, некоторое время высматривал что-то в трещине на деревянном наличнике под окном у Леджа, а затем вернулся в гостиную.

– Нам повезло, – сообщил он и передал находившимся в гостиной джентльменам слова миссис Ивс относительно пипетки и флакона с антисептическим составом. – Теперь понятно, почему пипетка не была измазана розовой жидкостью. Он вымыл ее как раз перед приходом миссис Ивс и, когда она обратила на это внимание, запаниковал и решил избавиться от нее.

– Между прочим, – заметил Харпер, – у всех глазных и ушных пипеток на конце имеется такая резиновая пимпочка, чтобы точнее отмеривать капли.

– Он спустил ее в унитаз, – бросил Фокс. – Вместе с резиновой пимпочкой.

– Он не заходил в туалет, братец Фокс. Миссис Ивс заметила бы это, поскольку натирала полы в коридоре на втором этаже. А внизу туалета нет. Остаются гараж или какое-нибудь укромное местечко во дворе. Ага! Вот и Оутс пожаловал.

В гостиную и впрямь вошел констебль Оутс. Щеки у него раскраснелись. Похоже, от приятного волнения.

– Ну? – коротко осведомился Харпер.

– В соответствии с данными мне инструкциями, сэр, – начал докладывать констебль, – я приступил к обыску помещения…

– А нельзя ли покороче? – в раздражении гаркнул полковник Брэммингтон.

– Не реагируйте на слова полковника и думайте только о деле, Оутс! – воскликнул Харпер. – Короче, вы нашли что-нибудь?

– Осколки стекла, сэр. Очень мелкие. Кто-то замел их под мешковину, постланную на полу гаража, сэр.

– Мы обязательно все это исследуем, – сказал Аллейн. – Что-нибудь еще?

– Потом я обыскал машину, сэр, но ничего интересного не нашел. Затем, заметив, что бак для охлаждения почти опустел, решил долить в него воды. И когда бак наполнился, на поверхность всплыла вот эта вещь, сэр.

Констебль вытянул руку и разжал ладонь.

На ней лежала та самая резиновая пимпочка, которую надевают на кончик глазных и ушных пипеток.

– Что ж, – воскликнул Аллейн, – как я и говорил: «К черту предположения! И да здравствуют факты!»

Третье мая, 1939 года

Новая Зеландия