Преломление. Витражи нашей памяти

Оказалось, что пришедший издалека человек с пивом обладает ещё каким-то словарным запасом и в принципе мог бы высказать нечто большее. Но он пёк и пёк свои блины, подбрасывая и переворачивая их на раскалённой сковородке, как ловкий повар в китайском ресторане. Мне показалось, что ему хочется высказаться более откровенно, но у него «заело пластинку».

— Молодой человек, — начал я миролюбиво, — откуда будете, если не секрет?

Молодой человек вскинул голову, повернулся и недоумённо уставился на мой велосипед.

— Откуда буду? — повторил он и, надолго задумавшись, будто вспоминая, откуда он, медленно произнёс: — Из Солигорска. Это в Беларуси.

— А как сюда попали? Каким ветром занесло?

— Да, ветер сегодня, блин, потрясающий!.. — и, глотнув пива, продолжил: — Такого ветра я не припомню… В Солигорске вообще такого не бывает. Я же в Солигорске безвылазно. В соляной шахте маркшейдером работаю. Калийную соль добываем. Деньги хорошие платят. Всё на улучшение быта уходит. С братом своим соревнуюсь. Он тоже — на шахте. Квартиры одновременно от комбината получили. Ну и пошло-поехало. Он финскую мебель — и я такую же. Он персидский ковёр полтора на два, а я два на два с половиной: переплюнул, значит. Он хрустальную люстру из Чехии, а я — из венецианского стекла. В итоге она китайской оказалась. Но я об этом ни гу-гу. Никому! Вот тебе только первому и рассказываю.

С досады он сделал большой глоток пива. Разговорился мой маркшейдер не на шутку, забыв про чипсы и про «блин». Вопросы я уже не задавал, солигорчанин сам выкладывал, что было на душе.

— Мы как-то с братом достали ящик армянского коньяка обмыть моё очередное приобретение: японский кухонный комбайн. Одолели ящик в один присест, не отлынивая. У брата аж печень разболелась. Но, я тебе доложу, коньяк отменный, даже закусывать не надо.

— За один присест? — удивился я.

— Ну, присест у нас на три дня растянулся, праздники как раз были. Русский народ любит погулять. Белорусский — тоже. Корни-то одни. Так вот, брат со своей печенью решил подлечиться, взял путёвку в санаторий «Янтарный берег». Здесь недалече, сразу за Кау-гури, — и он показал рукой на восток в сторону одноимённого мыса, где виднелись красное здание спасательной станции и пляжные шатры-палатки с пивом, сидром и чипсами. — Санаторий, надо сказать правду, отличный. Принадлежит Российской Федерации. Ельцин, когда отдавал Латвию, санаторий этот придержал, чтобы хоть как-то оправдаться перед россиянами, хоть что-то оставить себе: мол, Латвию забирайте, а этот клочок я вам не отдам. Можно сказать — последний бастион. Типа, страну не жалко, пользуйтесь, а санаторий не тронь. Крутой мужик был. С ним даже спорить не стали.

— Так у вас же свой санаторий есть, — вставил я, — «Беларусь», и тоже в Юрмале. Батька Лукаш в своё время выторговал себе.

— Туда трудно попасть. Знаю. В него едут в основном дети, пострадавшие от Чернобыля. В «Янтарный» — попроще. Главное — успеть путёвку взять. В летние месяцы там все номера занимают пенсионеры из Израиля, бывшие советские. От жары бегут, не привыкли. А здесь хорошо, комфортно. Может, они и подсказали Ельцину оставить за собой санаторий, чтоб было где от израильской жары спасаться.

— Дороговато там лечиться, — заметил я.

— А чего там дорогого? 60 евро в сутки со всеми процедурами и питанием. У пенсионеров в Израиле пенсии не маленькие. А у нас в шахте зарплаты ещё больше. Мой брат в забое две тыщи получает.

— Рублей?

— Евро! Но работа, сам понимаешь, пыльная. За вредность доплачивают. Калийная соль — это тебе не сахар-рафинад. Так вот, брат подлечился в этом санатории, сероводородной водички попил, в бассейне наплавался, массажей-уяжей всяких на себе испробовал и молодцом в свой Солигорск вернулся. И мне как на духу признался: «Удаки мы, Сеня! — Меня Сеней зовут. — Всю свою сознательную жизнь вкалывали как папы карлы! Деньги на всякое барахло спускали: телевизоры-шмелевизоры, музыкальные центры-шментры, ковры… и прочий ненужный инвентарь. А сейчас ещё и на евроремонт копим. Кому он нужен?! Ничего же в жизни не видели, кроме шахтных туннелей и терриконовых отвалов. Отдыхали где? На своё водохранилище ехали шашлык жарить. И всё. И так по кругу: дом, быт, работа, семья, дети. А жёны только и смотрят, кто что купил покрасивше да подороже. Чтоб потом перещеголять на следующем повороте. Мы и в гости-то ходим друг к другу, чтобы похвастать обновой».

— Так многие живут, — заметил я.