Преображающие встречи с Раманой Махарши

«Я вошел в холл Шри Бхагавана и посмотрел на него. Вот и все. Шри Бхагаван смотрел на меня очень благосклонно и ожидающе. Полный милостивого сочувствия, он смотрел в самую сердцевину моего существа. Я совершил перед ним простирание, преклоняясь в переживании опыта, всепоглощающего и убедительного. Это было открытие того, что «Он», которого я так страстно жаждал все эти годы, тот, кто мог повлиять на все мое существо и направлять мои энергии, был передо мной. Это было так просто и так великолепно. Я поднялся. Бхагаван снова улыбнулся и подал мне знак сесть. Все эмоции, мысли и бурлящие сомнения исчезли! Я чувствовал, что нашел свое прибежище, и это было величайшей удачей в моей жизни. Это сильное убеждение было порождено мгновенным переживанием благодаря его милости».

Позднее, в 1930-х и 1940-х, Т. П. Р. работал юристом в Мадрасе, где занимался большой частью юридических дел ашрама. Он также служил переводчиком в холле Бхагавана и его личным помощником.

Когда однажды его попросили рассказать, какое влияние Бхагаван оказал на его жизнь, он ответил: «У меня не осталось никакого чувства пустоты или нужды во внутренней силе. Это непосредственный результат твердой веры, вселенной опытом милости Шри Бхагавана. Так должно быть с каждым, кто бы ни искал его милости».

Как-то в начале тридцатых годов, в благоприятный день, один из посетителей устроил бхикшу для Шри Бхагавана и всех присутствующих в ашраме. Пока мы обсуждали предстоящую трапезу, Бхагаван вдруг вспомнил два прошлых случая, когда ему предлагали бхикшу.

«После того как я окончательно уехал из Мадурая (в 1896 году), я ел в частных домах только два раза. Один раз – в доме Мутукришны Бхагаватара из Тирокойлура, по дороге в Тируваннамалай».

Потом, обернувшись ко мне, он сказал: «Другой раз был в доме у твоего деда. Это был единственный дом, где я ел после приезда в Тируваннамалай».

Мне было приятно услышать, что моему деду выпала удача послужить Бхагавану таким образом. Я спросил Бхагавана, как это произошло, и он любезно описал мне событие, оживив его для меня.

«Приехав в этот город, я принял бхикшу в вашем доме, поев из тарелки из листьев. Твой дед, преданный Шивы, был там. Высокий и дородный, он впечатлял украшениями из рудракши и других бусин. Каждый день он непременно посещал храм Аруначалешвары и возвращался только после даршана. В те дни (1896 г.) я жил около храма Гопура Субраманья. Каждый день твой дед молча сидел передо мной некоторое время. Потом поднимался и уходил. Я был мальчиком, соблюдавшим обет молчания. Он был пожилым человеком, и тоже молчал, пока находился со мной, хотя все то время смотрел на меня. Его хорошо знали в городе, и среди его гостей были влиятельные люди. И знаете, что произошло? Однажды какой-то чиновник собирался нанести ему визит, и в доме готовился пир. В тот день, как обычно, после посещения храма и даршана он подошел ко мне и сел рядом. Ему пришла в голову мысль, что он должен отвести меня к себе домой и дать мне бхикшу.

Поднявшись, чтобы идти домой, он нарушил свое обычное молчание и сказал мне: «Эй, эй, вставай! Поднимайся! Пойдем ко мне домой, ты примешь бхикшу и вернешься».

Что поделать? Я отвык говорить и делал знаки, чтобы отказаться, тряс головой и руками, показывая, что это совсем не обязательно. Он не слушал меня, не обращал никакого внимания на мои возражения. Он был полон решимости отвести меня и предложить бхикшу. Что я мог поделать? Он был большой и сильный, а я маленький и худой.

Он настаивал: «Эй, эй, вставай! Вставай! Ты же еще мальчик. Оставь ненадолго йогу и тапас. Мы пойдем в мой дом, съедим бхикшу и вернемся».

С этими словами он взял меня под руку и заставил подняться и идти за ним. Он привел меня в свой дом, находившийся рядом с храмовой колесницей. Это был очень просторный дом, с верандами по обеим сторонам. Посередине был большой открытый внутренний двор с сооружением для богини Туласи в центре. Он усадил меня на самое важное место на северной веранде. Потом развернул лист, больший, чем все остальные, и сам поднес мне еду. И только после того, как я закончил есть, он принялся за свою еду. Это был единственный случай, когда я вошел в дом в этом городе. В те дни, оттого что я никогда не принимал ванну, мое тело пахло. Никто не подходил ко мне близко. Несмотря на все это, твой дед всегда приходил и сидел возле меня. В этом городе столько людей приходили, смотрели на меня и уходили. И лишь он один понял, что, хотя тело это было юным, в нем была Полнота».