Преображающие встречи с Раманой Махарши

* Лакшмана Свами провел большую часть следующих трех лет в самадхи, живя в небольшой хижине, которую его семья построила для него. Из-за его аскетического образа жизни – он сидел в падмасане по двадцать часов в день и редко ел – он привлек большое количество последователей. Он пытался избегать их, запершись у себя, но когда объявил, что будет встречаться с людьми, которые хотят его видеть, дважды в год, на него накинулись десятки тысяч людей. Когда он, наконец, стал жить нормальной жизнью в конце 1950-х годов, питаясь обычно и совершая прогулки, посетители перестали приезжать. Большинство из них решило, что он выпал из своего высокого состояния. С середины 50-х годов он вел уединенную жизнь в доме близ Гудура, предоставленном ему одним преданным из Неллора. Он стал регулярно встречаться с людьми в 60-х годах, хотя всегда предпочитал частную уединенную жизнь. Приблизительно в 1990 году он вернулся в Тируваннамалай. В настоящее время он редко встречается с людьми, желающими посетить его, и в последние годы можно было увидеть его лишь во время пяти назначенных дней публичного даршана.

Вишванатха Свами

Шри Вишванатха Свами (1904–1979) был дальним родственником Бхагавана. Его отца, двоюродного брата Бхагавана, воспитывала мать Бхагавана в Тиручужи. В юности Вишванатха был активным последователем Ганди, но его политическая деятельность прекратилась после того, как он оказался под влиянием Бхагавана в 1921 году. С 1922 по 1950 он проводил большую часть своего времени либо с Бхагаваном, либо с Кавьякантой Ганапати Муни.

Шри Вишванатха Свами был знатоком тамильского и санскрита. Кроме переводов нескольких публикаций Раманашрама с английского и санскрита на тамильский, он также переводил работы Свами Рамдаса и Махатмы Ганди. Под конец жизни он был редактором журнала «Горный Путь», издававшегося в Шри Раманашраме.

Шри Вишванатха Свами был одним из наиболее уважаемых последователей Бхагавана. Фактически, когда Бхагаван скончался, комитет, сформированный для управления ашрамом, рекомендовал, чтобы ему и Муруганару разрешили навсегда остаться в Шри Раманашраме, без какой-либо возлагаемой на них работы, поскольку они являлись лучшим воплощением духа Бхагавана и его учения.

Хотя Шри Вишванатха Свами с радостью описывал события, происходившие с другими преданными и Бхагаваном, он не хотел писать о себе. Это нежелание происходило частично от его врожденной скромности и частично от неспособности передать словами природу того преображения, что вызвал в нем Бхагаван. Он написал однажды: «Мощнейшее присутствие Шри Бхагавана полностью уничтожило мое эго; я не могу больше ничего сказать».

Мой первый даршан Бхагавана Шри Раманы состоялся в январе 1921 года в Скандашраме. Расположенный на восточном склоне Аруначалы, Скандашрам выглядит издалека как самое сердце этой величественной горы. Он был и до сих пор остается красивым тихим местечком с кокосовыми пальмами и другими деревьями и непересыхающим, кристально чистым родником.

Встретив впервые Бхагавана, я увидел в нем нечто поразительное, явно отличавшее его от всех, кого я видел прежде. Он, казалось, жил вне своего физического тела, отдельно от него. Его взгляд и улыбка обладали особым очарованием. Когда он говорил, слова, казалось, выходили из бездонности. Даже в его движениях была видна безупречная чистота и непривязанность. Я ощущал в нем что-то очень утонченное и священное. Рядом с ним отвлечения ума замещались безыскусностью и мощью покоя. В его присутствии напрямую ощущалось уникальное блаженство умиротворения. Я назвал бы это Рамана Лахари, «блаженная атмосфера Раманы». В этом экстазе милости теряется чувство индивидуальности, и остается нечто великое и всепроникающее, всепоглощающее. Поистине, это дух Аруначалы поглощает всю Вселенную в свое милостивое сияние.

Когда я впервые увидел Бхагавана, он стоял на площадке перед строением ашрама. Один лишь вид его потряс меня. Нечто очень тонкое в нем сияло вовне, безгранично, охватывая все остальное. Стоит ли говорить, что я ощутил, как это поглотило меня? Я остался с Бхагаваном на неделю в этой атмосфере совершенной чистоты и безмятежности. Я услышал от него, как он приехал к Аруначале, непреодолимо влекомый великой благой силой; как, погрузившись в глубину Сердца, он стал одним с этой силой. Я также узнал, что после прибытия на Аруначалу он практически не сознавал своего тела и окружения, и лишь позднее постепенно снова стал пользоваться своими чувствами, что позволило ему смотреть вовне и общаться с другими.