Преображение миллионера

Мужчина окаменел еще больше, чем когда она трогала его щеку. Его тело наполнилось таким напряжением, что достаточно сильный порыв ветра мог разбить его на две части. И все же Хлоя скользнула языком по его нижней губе, затем по верхней, уделяя особое внимание завлекающей, сексуальной ямочке посередине.

Найл дернулся без предупреждения. Твердая рука схватила ее бедро. Требовательные пальцы прошлись через ее волосы, спутывая их и оттягивая ее голову назад.

Голодный рот накрыл ее губы.

Хлоя не смогла сдержать стон, когда он ворвался в ее губы сильным, пробирающим до костей интенсивностью движением. Он не спрашивал ее согласия. Не просил разрешения. Он брал, будто был уверен в ее повиновении.

А так оно и было.

Где-то глубоко часть ее разозлилась на то, как быстро она сдалась на милость его прикосновения, его поцелуя. Но эта часть была обезврежена и связана той огромной ее частью, которая желала всего, что этот мужчина делал с ней. И только этому мужчине это было позволено.

Зарывшись руками в его темные волосы, Хлоя прижалась к его твердой груди, склонила голову на бок и открыла рот пошире. Она отвечала ему движением на движение, толчком на толчок в чувственном подражании тому, чего жаждала ее разбухшая и повлажневшая плоть между ног. Каждое движение, когда он лизал или всасывал, отзывалось вибрацией в ее клиторе, будто его язык ласкал ее там. Если и был мужчина, умеющий довести женщину до пика одним простым – или не таким уж и простым – поцелуем, тогда это был именно Найл. Он был чертовски одарен в этом.

С последним укусом ее нижней губы он опустил свои губы на ее челюсть, уделяя некоторое время, чтобы покрыть ее поцелуями, прежде чем перейти к ее шее. Девушка задрожала, отклоняя голову назад, открывая ему доступ – ко всему. Ко всему, чего бы он ни захотел. Лишь бы он не останавливался.

«Ошибка» – большие буквы сверкали в ее голове красным пламенем. Они уже это проходили, и это так же случилось после эмоционального взрыва. Секс с ним мог вести лишь к смущению и катастрофе. И все же, хоть предупреждение и раздавалось эхом в ее голове, Хлоя позволила мужчине оттянуть ворот ее свитера и куснуть нежный, чувствительный изгиб, где ее плечо встречало горло. Она застонала, вскидывая бедра вверх и упираясь в его твердую эрекцию. Всплеск похоти без труда заткнул раздражающий голосок здравого смысла.

Найл развернулся с ней в объятиях и вжал ее в бар. Обхватив ее коленку ладонью, он потянул ее ногу вверх и, закинув себе на бедро, потерся об нее, его эрекция прошла по ее покрытому джинсами естеству, потерлась о ее пульсирующий клитор. Творя с ней ртом невообразимые вещи, поднял ее бедро еще выше, раскрыл ее еще больше. Вжался глубже. Она всхлипнула. Прошло так много времени. Слишком много. Напряжение и давление уже сворачивали в ней в бомбу, для которой существовал лишь один исход. Взрыв.

– Найл, – ее руки упали на его плечи, и девушка вцепилась в них из всех сил, потому что еще одно движение его бедер... Еще одно ощущение его члена, и....

Мужчина согнул свои ноги в коленях, а потом медленно выпрямился. Провел всей своей затвердевшей длиной по ее складкам. Обвел контур излишне чувствительного комка нервов, находящегося в центре ее естества.

И она взорвалась.

Удовольствие прошило ее насквозь, заставляя дрожать, как лист на сильнейшем ветру. Хлоя вскрикнула, чувствуя себя резко ослабевшей после сильного, разрывного оргазма, который принес ей удовлетворение, но не утолил ее голод, заставляя мучиться от нужды.

«Проклятье».

А ведь Найл даже не снял ни одного предмета одежды. Ни клочка.

– Черт побери, детка, – прорычал он ей на ухо. – Как много еще ты можешь дать. Я едва коснулся тебя. – Слова проникли в ее уши, многозначительные и многообещающие. Мужчина отпустил ее ногу, и, ухватив за края свитер, стянул его с нее через голову. – Как давно, Хлоя? – спросил он, расстегивая пуговицу ее джинсов и шурша собачкой молнии. – Когда у тебя в последний раз был мужчина? – Найл мягко нажал на часть ее кожи в разрезе джинс, дразня прикосновением пальца. – Это был я? Я последний делал твою киску влажной?

Она должна отрицать, отрицать и отрицать. Но похоть украла ее голос. Да и ее дыхание. Хлоя не могла ответить, да и не должна была. Понимание мелькнуло в его затуманенном взгляде. Найл знал. Он знал, что ни один другой мужчина не касался ее, не заставлял взрываться фейерверком за все эти три года.

– Да, это был я, – пробормотал он, просовывая пальцы под пояс ее джинсов и стягивая их с ее бедер и ног.

Спустя мгновение он снял с нее обувь и брюки, оставляя ее дрожащей перед ним, прикрытой лишь лифчиком и трусиками. Хлоя инстинктивно скрестила руки на груди, прикрываясь. Глупо, учитывая, что он уже видел ее голой, а ее белье промокло насквозь от оргазма.

Но старая неуверенность засвербила у нее в голове непрошенным гостем, и тихий шепоток напомнил ей, что ее грудь не обладает идеальной для мужской пятерни формой, живот не такой плоский, как доска, а ее бедра совсем не стройны. Хлоя любила гамбургеры, а не салаты, и ее тело это отражало.