Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Что же остается от аккуратной классификации разного типа городов, которую уже давно разработали специалисты по социологии города и сегодня охотно используют в городской географии? Даже по отношению к домодерному периоду различия между городами «европейского», «китайского», «мусульманского» и прочих типов кажутся на сегодняшний взгляд все менее жесткими и границы все более гибкими. Функциональные подобия между городами выступают не менее отчетливо, чем локальная специфика разных культур. Но желание впасть в крайность и видеть повсюду только смешанные формы или «гибридность» было бы слишком поверхностным[1221]. Некоторые тенденции развития городов распространились по всему миру, поддержанные реальной демографической, военной и экономической экспансией Европы, но они ни в коем случае не были исключительно косвенным результатом империализма и колониализма. Взгляд на неколонизованные страны, расположенные вне Европы (Аргентина, Мексика, Япония, Османская империя), уже неоднократно это демонстрировал. Проектирование будущего развития городов осуществлялось с учетом все более широких горизонтов: трансатлантических, межсредиземноморских, межтихоокеанских, евразийских и так далее. Такой тип, как «колониальный город», при попытке его точной классификации в данных условиях тут же потерял свои очертания. Резкая дихотомия между «западным» и «восточным» типом города теряет смысл. Это становится очевидным уже при взгляде на «западную» сторону.

В Северной Америке и в Австралии возникли города совершенно нового типа, их никак нельзя считать простыми копиям образцов, взятых из Старого Света. Для Чикаго или Лос-Анджелеса 1900 года не существовало непосредственных европейских моделей. Особенности типа «американского» или «австралийского» города реконструировать тоже непросто. Здесь снова бросаются в глаза горизонтальные связи мировой городской истории: Мельбурн отличается редкой застройкой на больших площадях, напоминая города Западного побережья США, а Сидней, напротив, застроен плотно и компактно, так же как Нью-Йорк, Филадельфия и крупные города Европы[1222].

Модернизация городской инфраструктуры была всемирным процессом; его предпосылками стали политическая воля, достаточная дееспособность администрации, наличие финансов, технологий и активности со стороны как филантропов, так и бизнесменов, ориентированных на получение прибыли. Модернизация была растянута во времени, но в целом к 1930‑м годам она распространилась широко, покинув границы мегаполисов. В Китае, бывшем в то время очень бедной страной со слабым авторитетом государственных структур, мероприятия по санированию и физической перестройке не ограничивались космополитической витриной страны – Шанхаем. После 1900 года модернизация городов шла и в свободных от иностранного влияния внутренних районах Китая – нередко благодаря националистически мотивированным инициативам высших слоев населения городов и провинций[1223].

Новые строительные материалы, техника и организация градостроения ни в коем случае не обеспечивали прямую связь с преобразованиями в городском обществе. Каждый город – это особый социальный космос и в то же время зеркало окружающего его социума. В разных городских сообществах действовали свои специфические механизмы и институты социальной интеграции. Так, города мусульманского Ближнего и Среднего Востока можно описывать с помощью моделей социальной стратификации, только если брать во внимание неослабевающее значение религиозных институтов – вакуфов, которые выполняли одновременно четыре важнейших функции, выступая как центры политического авторитета, религиозного и светского образования, обмена и духовности. Они оказывали стабилизирующее влияние, защищали собственность и определяли ее значение в городском пространстве. Они располагали механизмами, необходимыми для посредничества между частными – индивидуальными и корпоративными – интересами, с одной стороны, и нуждами городского сообщества, с другой[1224]. Повсюду в мире можно найти аналогичные примеры. Особые социальные институты, существовавшие порой на протяжении многих столетий, были способны устоять под давлением внешних влияний и оставались прочно вплетенными в ткань социальной структуры быстро меняющихся городов.