Читаем Преодоление полностью

Назначили к нему, князю Алексею, в посольство ещё дьяка Михаила Данилова. Того сдернули с Разрядного приказа, повысив до думного дьяка: после того как он двадцать лет протирал штаны рядовым дьяком на лавках Разрядного приказа. Михаил Данилов уже в преклонных годах был так шокирован этим, что даже забросил своё любимое увлечение: столярное дело, чем когда-то хвалился тому же Григорию Волконскому.

Для представительности посольства с князем Алексеем отправили ещё семерых дворян. Остальных, обычных посольских работных людей и стрельцов для охраны, набрали штатным числом.

Итак, они выехали после Святок, а через полтора месяца уже были в Варшаве. И там начались встречи с сенаторами в сейме, с королём, его советниками… В сейме они услышали и резкие отзывы сенаторов об этом договоре, о Владиславе… Да, были в сейме и голоса тех, кто укорял короля, что тот заключил бесславный и унизительный мир с русскими.

* * *

Но вот, слава богу, наступил и долгожданный день. Двадцать третьего апреля 1635 года. Варшава. Площадь перед Кафедральным собором. Кругом масса народа. Не протолкнуться. Нет места и в самом соборе: примас, духовенство, сенаторы, придворные… Торжественно всё, пышно.

Король – на возвышении. Рядом с ним примас Лаврентий Гембицкий. И тут же коронный канцлер Яков Задзик, литовский канцлер Станислав Радзивилл…

Владислав взволнован, произносит речь… А вот и присяга, на Библии: о строгом исполнении Поляновского мирного договора.

Продолжение торжества, приём послов, с застольем, проходило в королевском дворце. И там, за столом, Владислав поднял кубок за дружбу со своим братом, государём Михаилом Фёдоровичем. Он наконец-то через двадцать пять бесплодных лет борьбы отказался от прав на московскую корону. К этому его подталкивали и события, складывающиеся нелучшим образом. Истекал срок шведско-польского перемирия. На горизонте маячила новая война со Швецией. И он надеялся в той войне силой добиться за собой наследного шведского престола… На Москве не прошло, может, пройдёт там… К тому же турки. Эта вечная угроза… И с ней он рассчитывал бороться вместе с Москвой: заключить с царём Михаилом договор против турок.

За столом было много пожеланий о дружбе, союзе, помощи.

Послов задержали допоздна, до самой темноты, чтобы показать им яркую иллюминацию.

– Вот это да! – во всю глазели те на то, как зажигаются в ночном небе рукотворные звезды, рассеиваются, падая вниз горящим дождём.

Такое надо было видеть…

Их восторги прервал коронный подкоморий Адам Казановский.

– Господа! – обратился он к ним, князю Алексею и другим посольским. – Его величество приглашает вас завтра на постановку комедии «Юдиф и Алоферн»! Её специально репетировали к вашему приезду!

Отпуская в этот вечер послов, Владислав сам уже пригласил их на вечер следующего дня в придворный театр.

Послов проводили. Они вышли из дворца.

– А что это за Юдиф? – спросил Степан Проестев князя Алексея, спросил тихо, как будто опасался, что кто-нибудь подслушает, посмеётся над ним.

– А леший его знает! Но, говорят, интересно!.. Комедия! – ввернул князь Алексей новое для себя слово, сам пока ещё туманно представляя, что под ним кроется.

* * *

Князь Алексей, поняв, что наступил удобный момент, решил использовать этот день перед театром для осуществления тайного поручения, полученного в Москве.

– Надо ковать дело, пока горячо! – начал он, вызвав к себе Проестева. – Паны обалдели от восторга с заключением вечного мира!.. Давай проворачивать дело с Шуйскими! Пошли дьяка, того же Данилова, на двор к Якову Задзику! Да кого-нибудь из дворян наряди с Переносовым на двор к Станиславу Радзивиллу! А сам ты дуй до Александра Гонсевского! Это самый хитрющий из них! Вымани его сюда! Посулами, соболями! Поговорить, мол, надо о царском деле! Всё! Жду вас здесь! – показал он жестом, для значительности, себе под ноги.

Проестев всё выполнил. Вскоре на посольском дворе уже были все, кого они хотели видеть.

– Господа! – обратился князь Алексей к гостям, молча ликуя, что выбрал удачно время, чтобы выполнить последнее возложенное на него поручение. – Государь Михаил Фёдорович просит своего брата, короля Владислава ради установившейся между государями братской дружбы отпустить тело царя Василия Ивановича Шуйского! Лежит он один в поле! Как убогий!.. Без церковного по нему пения и службы!.. И я прошу вас, господа, донести эту просьбу до его величества!

На минуту в палате наступила тишина.

У него, князя Алексея, сложились добрые отношения с Радзивиллом ещё там, на речке Поляновке, на переговорах. С Гонсевским – хуже, натянутые… «С таким народом, как наши поляки, неудивительно, что про…али целое царство! Я говорил это ещё в Москве! Тому же Ходкевичу!..» – возмущаясь на своих же, брюзжал Гонсевский там, на переговорах, когда выдавались редкие дни отдыха… И послы от тоски, от безделья, отдыхая, пили…

– Донести можно, – начал первым Яков Задзик. – Но!..

Он переглянулся со своими. Те ответили ему выразительной мимикой на лицах. Они все знали, для чего была поставлена Сигизмундом каплица [74]над захоронением Шуйских.

Перейти на страницу:

Все книги серии Смутное время [Туринов]

Вторжение в Московию
Вторжение в Московию

Весна 1607 года. Проходимец Матюшка вызволен из тюрьмы польскими панами, чтобы сыграть большую роль в истории русской Смуты. Он должен стать новым царевичем Димитрием, а точнее — Лжедмитрием. И пусть прах прежнего Лжедмитрия давно развеялся по ветру, но благодаря Матюшке мёртвый обретёт вторую жизнь, воссоединится со своей супругой Мариной Мнишек и попытается возвратить себе московский трон.В историческом романе Валерия Туринова детально отражены известные события Смутного времени: появление Лжедмитрия И в мае 1607 года на окраине Московского государства; политический союз нового самозванца с ярким авантюристом, донским атаманом Иваном Заруцким; осада Троице-Сергиева монастыря литовским гетманом Петром Сапегой и встреча его со знаменитым старцем Иринархом в Борисоглебском монастыре. Далее — вторжение в 1609 году польского короля Сигизмунда III в пределы Московской Руси и осада польскими войсками Смоленска, посольство короля в Тушинский лагерь.Знак информационной продукции 12+

Валерий Игнатьевич Туринов

Роман, повесть
Смутные годы
Смутные годы

1609 год. Московское государство становится ареной борьбы за власть. Даже тот, кто не властолюбив и честно служит родине, может пострадать от этой борьбы, а властолюбцы могут и подавно. Они ведь только и думают, как подставить друг другу подножку.Шведский король Карл отправляет наёмников в помощь русским, опасаясь, что дела польского короля Сигизмунда в войне за московский трон пойдут слишком хорошо. Царь Василий Шуйский боится своих младших родственников, могущих отнять у него власть. Самозванец Матюшка, притворяющийся царевичем Димитрием, подозревает своего верного «боярина», атамана Заруцкого, в измене.Таковы реалии Смутного времени, отражённые в историческом романе Валерия Туринова. Книга является продолжением романа «Вторжение в Московию», ранее опубликованного в этой же серии.

Валерий Игнатьевич Туринов

Историческая проза

Похожие книги

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза