Преодоление

Полет - это мгновения радостного творчества! Но чаще всего опытного летчика лимитирует не сам полет на новой машине, а время, нужное на ее изучение, и собственное здоровье... Сохатому нужен новый самолет и сам по себе, и для того, чтобы сличить его с ранее освоенными машинами. И в этом он видит не только проявления естественного личного интереса к познанию нового, но также и служебный долг. Таков уж почетный и трудный удел командира: первому облетать новую машину, чтобы на себе исследовать новые сложности, подсказать подчиненным, как действовать, предупредить возможные ошибки. Это наиболее рациональный метод летного обучения, позволяющий пилотам быстрее "стать на крыло".

Первопроходцам всегда бывает трудно. Непросто и командиру. Но он обязан знать и уметь больше, чем его подчиненные. Иначе какой же он командир!

Иван Анисимович глубоко был убежден в том, что каждый истинный летчик всегда хочет взлететь на новом самолете. И в этом пилоты похожи друг на друга. Но жизненные обстоятельства не всегда позволяют им выполнить задуманное. Созданные трудом докторов параграфы норм здоровья могут разрешить, а могут запретить летчику полет на новом самолете. Например, у меня есть опыт и знания, необходимость и желание, но может не хватить здоровья, и самолет уйдет в воздух с другим пилотом... Между прочим, нельзя исключать и другой вариант: у летчика есть все, за исключением желания. И в этом случае машина для него, как пилота, никакого интереса уже не представляет - он не захотел войти с ней в непосредственный контакт, чтобы лично прочувствовать все ее достоинства и недостатки.

Но жизнь не терпит верхоглядства. И если командир не полетел на новой машине, пусть даже не по своей вине, то позже он будет мучиться от сознания неполноценности личных суждений о ней при разговорах с пилотами, и невозможно будет ему избавиться от постоянной настороженности, а может быть, и какой-то стеснительности в определении программы полетов. Холодок отчуждения, глубоко скрытая, подчас даже неосознанная ирония могут появиться в ответ на указания командира, если тот сам не летает на машине, которую поднимает в воздух его подчиненный.

* * *

Сегодня генерал Сохатый взлетает уже в третий раз!..

Каждый новый полет начинается разбегом, точно так же, как и всякий новый день - рассветом. Благодаря мощности двигателя длина разбега самолета сокращается до короткого прыжка - быстро нарастающая скорость выталкивает машину в небо. Чтобы не мешать самолету разгоняться, Сохатый торопливо убирает шасси, закрылки и переводит машину на косое крыло, специально созданное для скорости. Теперь истребителю ничего не мешает, он рвется вперед, грозясь обогнать шум полета. И чтобы не выскочить на звуковую скорость у земли, Иван Анисимович задирает машину, ловит находящееся в зените солнце в лобовое стекло фонаря и уходит вверх. Конечно, можно и уменьшить резвость самолета выключением форсажа двигателя, но этого не хочется делать: Сохатый настроился на короткий полет в зону, а перед пилотажем надо подработать топливо, облегчить машину и разгрузить таким образом крыло. Может быть, это не очень по-хозяйски, но иногда приходится выпускать воздушные тормоза для создания большего сопротивления воздуха полету и забрасывать самолет форсажем на километры вверх, чтобы избавиться от лишнего веса. После чего можно начинать любые, самые сложные эволюции.

Вот и сейчас: рывок в небо - на форсаже, снижение - в режиме отдыха двигателя, - и под самолетом пилотажная зона, слегка прикрытая легкой дымкой и тонкими рваными облаками.

Все как будто и привычно, и знакомо, но в то же время воспринимается каждый раз по-новому: летные дни непохожи - не бывает двух одинаковых дней в жизни человека, потому что сам он в них не одинаков.

Самолеты могут быть одной марки, одной серии. Но характер, норов у каждой машины свой. Взлетая на новом самолете, Сохатый, чтобы приспособиться к машине, чтобы она была, как говорят пилоты, "с руки", прежде чем начать сложный и высший пилотаж, делает пару виражей. Затем переворачивает машину на спину и из этого положения уводит ее к земле, чтобы набрать за счет снижения скорость. Используя ее запас и силу форсажа, Сохатый посылает самолет вверх, закручивает его через плечо, стремясь выполнить задуманный маневр в минимально возможное время. Закончив разворот на сто восемьдесят градусов, он опять по-соколиному бросается вниз. Крыло самолета на крутом полуперевороте режет воздух под большим углом. Над верхней обшивкой крыла вихрится туман. Скрытая в нем влага собирается на консолях, а потом уносится назад белыми струями, позволяющими стороннему наблюдателю видеть округлый путь самолета в небе: как пилотский автограф, подобный первому следу конька фигуриста на зеркальном льду.