Преодоление

Ветер, отбушевав свое, наконец выдохся. Лохмотья туч еще пометались беспорядочно по небу, но к полуночи тоже исчезли. Тускло и неуверенно замерцали крапинки звезд.

На буровой словно и не заметили перемены погоды. До самого рассвета, простреливая тьму лучами фар, сновали самосвалы с глиной, тяжелые заливочные агрегаты беспрерывно качали раствор, а он все уходил и уходил в землю, и давление в скважине не менялось.

Не имея в руках документа об увольнении, Середавин не рискнул бросить работу и уехать домой. В будке была устроена загородка с маленьким столиком и топчаном, на нем мастер и прилег отдохнуть.

Над степью, словно вестник конца трудной и безмерно длинной ночи, засочился свет зари. Уже сутки ничем не нарушался и не ослабевал бешеный темп работы. Если что и настораживало Карцева, так только усилившееся зловоние газа. Возле устья оно стало просто-таки нестерпимым.

Стояло полное безветрие.

Проверяя то и дело показания манометров, Карцев осторожно принюхивался. Запах газа проникал почему-то в амбар и даже в помещение дизелей.

— Н-да… Маленький ураганчик был бы сейчас в самый раз… — ворчали рабочие, жалея об утихшем ветре.

— Лучше большой ураган, чем маленькое отравление, — заключил Шалонов.

Карцев усмехнулся. Он знал Шалонова больше года, но дружба между ними не завязывалась. Шалонов был моложе лет на семь, к тому же не в меру болтлив и вертляв. Мог ли такой заинтересовать Карцева, вышедшего из того возраста, когда люди легко находят себе друзей! Но после выдвижения Шалонова помощником бурильщика Карцев понял, что его балагурство с претензиями на остроумие довольно примитивная маска, которую умышленно выдумал себе застенчивый и самолюбивый парень. Он страшно боялся прослыть невеждой в работе, поэтому высказывался о делах не прямо, а в завуалированных выражениях, прибегая к аллегориям, или ловко превращал свои высказывания в анекдоты. Ему ничего не стоило затеять полемику по пустяшному на первый взгляд вопросу, переливать из пустого в порожнее, но на самом деле он знал, что делал, и таким образом извлекал нужные сведения. Делам это не вредило потому, что Шалонов, не скупясь на всякие розыгрыши, фокусы и мистификации, к себе относился беспощадно.

Другого такого мастера на все руки, как он, в бригаде, пожалуй, не было. Шалонов знал работу любого человека и механизма на буровой, умел готовить пищу, стирать белье, подстригать Маркела «под бокс» и даже собственноручно сшил себе модные штаны. Он первый в бригаде научился управлять всем, что имело колеса или гусеницы, и только единственным предметом, который никак не поддавался ему, оставалась гитара…

Но не одни эти, разумеется, положительные черты Шалонова импонировали Карцеву: какая-то бездумная Щедрость, с которой Шалонов стремился передать окружающим все, что знал сам, — вот из-за чего Карцев к нему проникся самыми добрыми чувствами. Будь Шалонов его младшим братом, Карцев, видимо, и любил бы его, и лупил бы, и на руках носил.

Шалонов быстро поднялся во весь свой рост, ибо почувствовал себя «фигурой». И действительно, был бы он аховым специалистом, разве стал бы бурильщик прислушиваться к его мнению и советам и принимать их во внимание? Карцев ему доверял, а доверие всегда сближает людей.

Каждый новый день выламывал каленые кирпичи отчуждения в невидимой стене, окружавшей Карцева после возвращения с курсов, и брешь постепенно расширялась. Неожиданно перед рабочими появилась большая цель: ликвидация аварии, а движение к большой цели, как известно, всегда объединяет людей.

— Так вам ураганный ветер нужен или хватит на первый случай сквознячка? — спросил Карцев рабочих.

— Хорошего понемножку… — сказал Шалонов и полез снимать на вышке щиты ограждения, чтобы потоком свежего воздуха сносило газ с площадки.

Работу не прекращали. Последние полчаса, судя по показаниям манометров, давление в трубах установилось такое, что, возможно, скважина скоро утихомирится. Карцев стал подумывать о том, что пора, пожалуй, облегчить раствор, разбавить водой. Но его смущало странное противоречие: если карстовые пустоты в земле закупориваются, то почему усилилось зловоние газа? Откуда он просачивался? Конечно, можно надеть противогазы, но это не выход.

И Карцев пошел будить мастера — посоветоваться. Тот потряс спросонок головой, буркнул:

— А чем же должно пахнуть на буровой? Может, господа прикажут поставить им индивидуальные кондиционеры? Ишь какие носы нежные пошли, ландыши им, фиалки подавай!

— Заливщики и водители очень опасаются, грозят уехать, — продолжал Карцев. — Я заскочил по пути в котельную — и там изрядно газком попахивает. Дело не в ароматах, а в давлении в трубах…

— Давление? Гм… Посмотрим…

Середавин стал одеваться. Карцев вышел из будки и наткнулся на Маркела. Он стоял, склонившись. Его рвало. Карцев подбежал к нему:

— Что с тобой?

Тот махнул рукой в сторону вышки.

— Чего он? — спросил подошедший Середавин.

— Нанюхался газа.