Преодоление

За вышками ехать далеко. Буровики двигались обычным способом: в вагончике, на буксире у тягача. Комплексной бригаде предстояло демонтировать чужое оборудование и перетащить за полторы сотни километров. Тут даже изобретательный Широков заворчал:

— Скоро заставят из Баку тащить…

— А тебе не все равно? — спросил Бек.

— Нам все равно, откуда тащить. Дело в сроках. Не по асфальту ведь!..

Широков поугрюмел и надолго замолчал. К обеду, однако, он повеселел. Видать, пораскинув умом, кое-что придумал, но помалкивал, проявив на этот раз неприсущую ему скрытность.

Двигались и шатко, и валко, и не скоро. Часа в три догнал их вездеход, за которым тащился на буксире директорский «газик». Трос был короткий, и грязью, вплетавшей из-под гусениц вездехода, «газик» так залепило, что он стал похож на кучу мокрой земли. Из «газика» выбрались Хвалынский и Карцев, вскочили на ходу в будку. Их встретили восклицаниями.

— Вот я вам вдогонку доставил нового мастера, — положил руку на плечо Карцева. — Прошу любить и жаловать. То есть помогать, я имею в виду. — Все порадели на Карцева: кто с улыбкой, кто с удивлением. — Да… — продолжал Хвалынский. — Середавин надолго вышел из строя, так что наклонной займется бригада Карцева. Имейте в виду: ни минуты задержки. Тягачи пришлю через два дня. А сейчас, значит, вы, Широков с помощником, Бек, Карцев и нужные вам под рукой люди, давайте на вездеход. Вытащите меня на шоссе, а сами жмите на места и займитесь подготовкой оборудования. И вообще смотрите, чтобы дорогие друзья наши — соседушки не подсунули вам добро, списанное для Вторчермета.

Вышкари и оба мастера перебрались в кузов вездехода, поехали. Толчки и скачки не располагали к продолжению деловой беседы, машина ерзала туда-сюда, двигатель ревел, и ехавшим невольно представлялись удручающие картины, вроде девятого вала и утлой скорлупы в просторах бурного моря… Бека с голодухи начало мутить. Вздохнули с облегчением, когда выбрались на шоссе и отцепили «газик». Здесь руководство взял Широков. Справа, километрах в десяти от магистрали, должна, по его словам, существовать большая деревня.

— А в деревне той, братцы…

Широков причмокнул и дополнил свое сообщение выразительным жестом. При этом его кадык сделал движение вверх-вниз, а внимавшие ему спутники пришли в возбуждение.

— Смотри, сынок, не сбейся с курса! — похлопал по спине водителя голодный Бек.

Поколесив целиной, разведчики выскочили на клейкий грейдер. В затушеванной туманом низине, точно серые вздутые паруса, виднелись крыши деревни, частокол заборов, кусты.

— Вот! — взмахнул Широков рукой, как полководец, гордый собой и своими войсками.

Населенный пункт имел три параллельные улицы, средняя — перекопана глубоким рвом, а за рвом посреди дороги стоял и выразительно жестикулировал какой-то человек.

— Чего он извивается? — спросил Карцев, выглядывая из кузова.

— Пьяный, должно быть. Туземец…

Вездеходчик осторожно преодолел ров и, приблизившись к странной личности, убрал обороты двигателя. Небритая, но, видать, вполне трезвая личность грозно спросила:

— Почему раскатываете здесь?

— А тебе какое дело? — шумнул водитель.

— Я ответственный за безопасность движения. Видишь? — распахнул тот кафтан и показал милицейские погоны.

Буровики засмеялись.

— Ну так что? — спросил водитель, сбавляя, однако, тон.

— А вот оштрафую, так узнаешь, что! Вон тех как миленьких оштрафовал, — указал он на два грузовика и автопогрузчик, что стояли дальше, впереди.

— За что же меня штрафовать?

— За езду в неположенном месте.

— Да? А знак где? Сперва кирпич повесь на своем «бродвее», а тогда и придирайся.

— Повесь! Умный какой. А как я его туда повесю? — указал он вверх, где на порядочной высоте виднелась натянутая между столбами проволока.

— Ты бы, чем штрафовать того автопогрузчика, заставил его прицепить кирпич, — заметил поучительно водитель и тронул рычаги управления.

Посмеиваясь, буровики подъехали к ресторану, от которого крепко благоухало кислой капустой. То, что это ресторан, а не что-либо иное, свидетельствовала монументальная, хотя и пострадавшая частично, вывеска.

Буровики с жадностью схватились за меню. Широков же, как человек, более искушенный в вопросах дорожного питания, не поддавшись всеобщему порыву, проследовал прямиком в дальний угол зала и крикнул в какую-то дыру:

— Как здоровьечко, свет Алексеевна!

— Ой, Василечек! — послышалось оттуда радостно. — Да где же ты… бу-бу-бу… ш-ш-ш… бу-бу-бу-бу…

Пока путники изучали содержание меню, раздалась команда Широкова:

— Эй, Народ! Давай за этот стол!