Преодоление идеализма

В эти весенние месяцы 1940 года мы можем сказать: ожидания и предсказания Гете осуществились в неслыханной мере в эти дни, в которые нам посчастливилось жить. Мы принадлежим к великому народу, который уважают и которого боятся, мы обрели Велико-германскую Империю. Мы стоим на вершине немецкой истории, великой эпохи мировой истории. Еще десять лет назад никто из нас даже в самых смелых мечтах не мог надеяться, что увидит такое величие и свободу Германии. Двадцать лет назад мы были одними из самых несчастных поколений в немецкой истории. Сегодня мы можем с гордостью сказать: память о наших днях не канет в Лету.

Устами Гете говорили страдания немецкого народа в те столетия, когда у него не было Империи. Когда германцы повергли Римскую империю, немцы во главе со своими могущественными императорами, ставшими героями мифов, создали свою Империю, Центральную германскую Империю. Она была политической формой, в которой германские племена достигли единства воли и власти, вершины своего мирового значения и самосознания. До XIII века Империя в центре Европы была также осью Европы, могущественной защитницей мира и порядка в Европе. Если в Средние века можно говорить о «Западе» как о замкнутом культурном круге народов, то Империя немецкой нации была его создательницей и защитницей.

Империя была великим всемирноисторическим достижением и миссией немцев. После столетий самых тяжких бедствий и самых жестоких ударов Судьбы, эта Империя сегодня снова мощно возвышается над миром, как в свои лучшие времена. В этой всемирноисторической, решающей битве, которую мы теперь ведем, эта Империя снова взяла на себя свою прежнюю миссию: быть защитницей мира и порядка в Европе. Она была вынуждена выступить против Британской империи, этого вампира народов, эксплуататора и зачинщика всех беспорядков, войн и несправедливостей в мире на протяжении последних 300 лет. Империя – вечная обязанность немцев перед самими собой, Европой, миром и человечеством. Один народ не может выполнять сразу несколько всемирноисторических задач. Подобно тому, как он имеет только одни расовый тип, он имеет лишь одну единственную политическую форму и одну всемирноисторическую миссию, в которой он постоянно реализует себя. Империя – вечное предназначение немецкого народа, вместе с ней он стоит или падает.

Период с XIII по начало нашего века знаменовался упадком и серией катастроф Империи и народа. Вина немцев заключалась в том, что они не смогли сохранить некогда достигнутое единство и в состоянии раздробленности поддавались культурным и политическим соблазнам других держав. Под чуждыми влияниями они утратили свое самосознание, бессилие сломало их характер. Многие столетия даже ведущие представители немецкого народа тяжко страдали, не сознавая своей вины. Отсюда жалобы Гете: несмотря на высокий уровень развития искусства и науки в его время, Германия в целом оставалась в жалком состоянии.

Реформация была призвана стать основой обновления Империи и народа. Лютер в Вормсе взывал к императору. Но когда чуждые по крови императоры отвергли Реформацию, единство было окончательно разрушено и Империи был вынесен смертельный приговор, приведенный в исполнение в Тридцатилетнюю войну… Эта война оставила в центре Европы пустое, бессильное пространство, на котором другие державы вели войны за гегемонию, используя сынов немецкого народа в качестве наемников. Как шакалы, они терзали труп Империи, утоляя свою алчность. Тогда были потеряны Швейцария, Эльзас, Бургундия, Бельгия и Нидерланды. Морским побережьем владели шведы, с Востока угрожали поляки и турки. Юридически от Империи остался монстр, о котором никто не мог сказать, где он начинался и где кончался, был ли он жив или умер. Численность народа сократилась в четыре раза, до 4 миллионов, немецкому языку грозила опасность превращения в группу диалектов, а культура стала пустым местом, где сталкивались восточные и западные влияния – испанские, французские, позже английские. Те, кто им поддавался, уподоблялись немецким наемникам, воевавшим за другие страны. Немцы были тогда жалким народом с надломленным характером, их самосознание с имперской высоты снизилось до узкого горизонта мелких княжеств.

История не знает другого примера, чтобы народ после такой катастрофы не погиб, а через полтора века достиг неслыханных духовных высот, а через 300 лет снова вернулся к выполнению своей всемирноисторической миссии. Неисчерпаемость стихийных жизненных сил этого народа уже указывает на его всемирную миссию, на его достоинство благородного народа.