Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе

В таких отношениях есть эмоциональная близость, близкий человек не безразличен, она переживает за него, «болеет душой», но такое отношение не способствуют ни ее личностному развитию, ни личностному развитию того, о ком она так неустанно печется. Ярким примером такого эмоционального отношения могут служить отношения созависимости.

Для отношений с другим, обладающим потенциалом личностного развития, необходимы какие-то иные основания, какое-то иное качество совместности.

Глава 8 Диалог с другим путь к себе

Понятие «диалог» пришло в психологию из работ М. М. Бахтина [78]. Человек не может жить без диалога с другим. Ни сознание, ни личность не могут развиваться без этого. Разрабатывая философию диалога, Бахтин подчеркивал множественность неслиянных сознаний, плюралистичность голосов, многоголосие смысловых позиций. На этом основании к диалогу можно при желании отнести спор, дискуссию, обмен мнениями, перекличку голосов и даже сделать вывод об этически релятивисткой [79] позиции Бахтина. Действительно, он употребляет слово «диалог» по отношению к постоянной оглядке на другого, по отношению к противостоянию другому, к внутренней полемике с другим. Но от всего вышеперечисленного он отличает подлинный диалог, помогающий человеку узнать его собственный, истинный голос. По словам Бахтина, диалог не спор и не полемика: «Алеша не спорит и не полемизирует с Иваном, он лишь усиливает голос совести Ивана».

Бахтин писал о согласии как признаке диалога, отмечал особое единство, без которого диалог невозможен. Что это за единство? Вслед за Достоевским он пишет о существовании невидимой глубинной сущности в человеке, которую называет «человеком в человеке», истинным голосом человека, а Т. А. Флоренская называла «духовным Я», внутренним человеком, образом Божиим в человеке. На этой глубине возможно подлинное единство. Она является основанием диалогических отношений, для которых характерно непосредственное мироощущение единства, внутренней сопричастности другому. Такое единство с другим представляет собой не обезличивающее слияние, не уничтожение уникальности личности, это переживание непосредственной близости с другим при сохранении разницы позиций, взглядов и перспектив, при сохранении своего места в мире. Без такого основания диалог невозможен в принципе. При игнорировании духовного основания диалога он сводится к обмену репликами, мнениями, к передаче информации, к коммуникации и эмоциональным связям.

Существеннейшей характеристикой диалогического отношения к другому, по словам Бахтина, является отношение, при котором сохраняется свобода и незавершимость другого. Человек — существо становящееся; никогда нельзя завершить его, сказать, что он уже установился и далее ничего существенного происходить уже не будет, что он сказал свое последнее слово. Эту мысль Бахтин выразил так: «Пока жив человек, не сказал он своего последнего слова».

Выявление характеристик человека и построение на их основании представления о нем, построение новой концепции ситуации и роли человека в ней, все это будет монологическим завершением личности. Человек таков, характеристики его таковы, а значит, можно ожидать того-то и того-то. Оно может быть совершено и с научной позиции, и с позиции какой-либо одной из психотерапевтических школ, и с позиции нескольких школ сразу, при этом могут быть высказаны проницательные и верные замечания.

Первый в истории науки пример такого завершения — замечания Феофраста [80] о различных характерах. Рассматривая человека льстивого, суетливого, болтливого, подлого, корыстного и высокомерного, труса, он делает много проницательных и тонких замечаний. Приведем пример одного из описаний: «А льстец вот какой человек. Идя с кем-либо, он говорит спутнику: „Обрати внимание, как все глядят на тебя и дивятся. Ни на кого ведь в нашем городе не смотрят так, как на тебя! Вчера тебя расхваливали под Портиком. А ведь там сидело больше тридцати человек. И когда речь зашла о том, кто самый благородный, то все (и я, прежде всего) сошлись на твоем имени“. Продолжая в том же духе, льстец снимает пушинки с его плаща и если тому в бороду от ветра попала соломинка, то вытаскивает ее и со смешком говорит: „Смотри-ка! Два дня мы с тобой не видались, а уж в бороде у тебя полно седых волос, хотя для твоих лет у тебя волос черен, как ни у кого другого“. Стоит только спутнику открыть рот, как льстец велит всем остальным замолчать, и если тот поет, то расхваливает, а по окончании песни кричит: „Браво!“ А если спутник отпустит плоскую шутку, то льстец смеется, затыкая рот плащом, как будто и на самом деле не может удержаться от смеха.