Препятствие для Богини

— Я должен был рассказать тебе о себе и Персефоне, — продолжил он. — Если бы я знал, как ты к ней относишься, я бы всё рассказал. Прости.

— А сейчас ты скажешь, что это ничего не значит? — язвительно спросила я.

Он сделал паузу, будто тщательно подбирая слова. — Нет, не скажу. В свое время это что-то значило.

Я так крепко сжала ветки, что некоторые из них треснули. — Тебе правда стоит понять, где лучше солгать, а где — сказать правду.

— Не вижу причин лгать. Тогда ты разозлишься, что я не сказал правду.

Он был прав, но это не улучшило мое настроение. — Так что между вами было? — поинтересовалась я. — Что такого привлекательного ты нашел в этой эгоистичной корове, которая обвела вокруг своего маленького пальчика половину совета?

Мы молча шагали по поляне, а с места карнавала доносились тяжелые звуки музыки. Гневные крики возмущения Авы и Персефоны отошли на задний план, и я представила, что существуем лишь мы трое: я, Джеймс, и гигантский слон, следующий за нами по пятам.

— Еще до ее замужества с Генри мы были друзьями, — через несколько минут, наконец, ответил он. — В то время мы были самыми молодыми членами совета, и потому неплохо ладили. Из-за возраста нам обоим не пришлось проходить через обряды, которые пережили остальные, и… — Он пожал плечами. — Всё было непринужденно.

Я заметила что-то похожее на сломанную ветвь дерева, и опустилась на колени, дабы собрать ее обломки. Джеймс присоединился ко мне, но глаза его неотрывно смотрели на землю.

— Когда их с Генри брак начал распадаться, я был рядом с ней, — продолжил он. — Я много времени выполнял ее работу в Подземном мире, направлял мертвых в надлежащее им место, и подставлял ей дружеское плечо, когда она приходила поплакать. — Джеймс сделал паузу. — Когда Генри предложил ей проводить шесть месяцев в году как она хочет, Персефона согласилась, и мы стали проводить это время вместе. Одно перешло в другое… — Джеймс замолчал, но ему не нужно было заканчивать.

— И сколько это продолжалось? — спросила я, чувствуя подступающую тошноту. Джеймс подтолкнул ее к измене. Он был ближе к Генри, чем любой другой член совета, и прекрасно знал, как это повлияет на него, но всё равно сделал это. Он позволил Персефоне использовать его. Он не просто позволил ей причинить боль Генри — он помог.

— Несколько сотен лет, — ответил Джеймс, и, заметив выражение моего лица, поспешно добавил: — Время от времени, и только во время весны и лета. В итоге она встретила Адониса, случился переполох, и я остался ни с чем.

— Бедняжка, — фыркнула я.

Он слабо улыбнулся. Я подняла последнюю веточку, и мы встали. — Нет, я не бедняжка. Нам всегда было лучше в качестве друзей. Иначе мне было неловко работать с Генри.

Прятаться за спиной Генри — одно дело, но иметь отношения с его женой при том, что он был в курсе? Совсем другое. — Он всё знал и даже не пытался убить тебя?

— Конечно же нет, — с усмешкой ответил Джеймс. Я ничего смешного не видела. — Наши отношения ни для кого не секрет, Кейт. Со временем поймешь.

Если я всё-таки выживу, то мне не хотелось бы принимать этот бред. Я твердо решила, что если Генри захочет видеть меня рядом с собой после того, как мы справимся с нависшей угрозой, то я никогда ему не изменю. Ни летом, ни с Джеймсом.

И тем не менее, я провела с ним шесть месяцев. То, что я считала отдыхом с другом от творившегося беспорядка, Генри мог истолковать как романтический отпуск. Если он и в правду не наведывал меня за всё то время, пока мы были вместе…

О боже.

То, что Генри мог себе надумать… Мысли беспорядочно крутились в моей голове, и все те чувства, что я испытывала к Джеймсу, развеялись. — Ты знал, что он будет думать о нашем путешествии, и не предупредил меня?

Джеймс поморщился. — Это было не важно. Мы оба знали, что едем как друзья, а если Генри хотел думать, что…

— А что еще ему было думать?! — Недолго думая, я швырнула одну из веток в Джеймса. Она лишь слегка задела его грудь, но мне было плевать на его боль. Он был богом. Переживет. Это — ничто по сравнению с тем ужасом, чувством вины и стыда, которые бушевали во мне. — Ты нарочно это сделал, да? В чем дело, Джеймс? Хочешь, чтобы он остался один? Хочешь, чтобы исчез? Хочешь править Подземным миром?

— Я не специально, — сказал он, и наклонился поднять упавшую ветку. — И я не хочу причинять боль Генри, но больше всего я не хочу, чтобы кто-то причинил боль тебе. У тебя есть выбор, Кейт. Выбор, о котором все молчат, ведь не видят того, что Генри делает с тобой. Он причиняет тебе боль, и нет гарантий, что в будущем все станет лучше.

Его слова стали пощечиной, и я замолчала. Он говорил то, что я не хотела слышать. То, что я так отчаянно пыталась игнорировать.

— Всё будет хорошо, — сказала я дрожащим голосом, и только потом поняла, что во мне вспыхивает ярость. — Когда он узнает, что между нами ничего не было, то поймет, что я в тебе не заинтересована.