Преподаватель симметрии. Роман-эхо

Все статично, никакой скорости, никакого времени… Надо найти наиглупейшее решение! Надо не решать, а решиться, чтобы если прославиться, так уж раз и навсегда, и больше ничего не делать! А то все трудятся — один я лентяй. «С вашими-то данными! — говорят мне. — Да мы бы на вашем месте уже давно…» Уж как я ненавижу этих неленивых!

Кто они все? эти ректоры, проректоры, зав кафедрами, зав отделами, главные редакторы… — дирижеры и режиссеры не своих талантов! — политики и бизнесмены…

Нет, эти уже другие — серьезные пацаны, бандиты — заправляют неленивыми.

Хорошо хотя бы, что они меня за еврея считают. Не стану отрицать.

Так, это хорошо. Но на что решиться-то? безумное и прекрасное…

Наиглупейшее и есть наипростейшее. Простейшие… размножаются простым делением. Амеба — живая модель атома. Клетка, огромная, как молекула… Кто из них делится? Все делится. Бесконечно в ту и в другую сторону.

А что если все, что есть, одновременно? Прошлое, настоящее, будущее, пространство, скорость, время, пустота, мысль?

Пульс, взрыв! Тишина.

Бесстрашие — вот что страшно. Это жизнь.

Жизнь страшнее смерти, потому что в смерти тебя нет…

«Господи! После смерти не будет памяти о Тебе…» — хорошая строчка.

Только я не согласен. Как раз только память о Боге и остается.

То есть одновременность всего есть всегда.

Господи! когда я запутался в этих серых волокнах?

…Еще ребенком. Нехотя гонял взад и вперед фугу на скрипке, воображал ее как тошнотворную бесконечность, и струна лопнула. Радостно завилась в локон от обретенной свободы. Ушел и я гулять, чтобы от отца не попало.

Когда я гуляю, то я уж совсем ни о чем не думаю. Главное, что я могу так совсем ни о чем не думать часами. Удивлюсь однажды, что проголодался, или замерз, или дождь пошел… и тогда только и подумаю в первый раз: что же я все это время делал? думал или делал? Ну люблю вывески читать: своеобразная инвентаризация мира!

На школе написано: школа, на больнице: больница, на магазине: магазин. Будто и так неясно. На дереве же не написано: дерево. Как и на облаке.

Бродя ночами, я их много наворовал, вывесок: что-то вроде коллекции. Есть даже вывеска полицейского участка.

Когда я попробовал ухаживать за беленькой (той, что с карими глазами), то очень ее взревновал к одному чемпиону по регби, заподозрил в измене, но доказать ничего не мог. Косвенность и бессвязность улик только казались неоспоримыми и тут же рассыпались от попытки хоть что-нибудь доказать.