Преподобный Амвросий Оптинский

Человеку грешнику естественно и необходимо смиряться. Если же он не смирится, то смирят его обстоятельства, промыслительно устрояемые к его душевной пользе. В счастье он обыкновенно забывается и все приписывает себе — своей бессильной силе и мнимой власти, но лишь посетит его какое-либо несчастье, просит пощады даже и у воображаемого врага. Истину эту старец выражал притчею: «Человек как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: все мои леса, все мои луга! Все мои леса! А как солнце скроется, дохнёт холодом и загуляет ветер, забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: не спихни!»

Или еще рассказывал старец, как иногда нечаянно обстоятельства смиряют человека: «Раз кто-то устроил у себя обед и разослал своих слуг приглашать гостей. Один из приглашаемых и спрашивает присланного к нему неаккуратного слугу: “Неужели у твоего господина получше тебя никого не нашлось послать ко мне?” На это посланный отвечал: “Хороших-то по хорошим разослали, а меня послали к вашей милости”».

Говорил и еще старец Амвросий в назидание своим ученицам о смирении: «Пришел было к настоятелю отцу архимандриту Моисею один посетитель, но, не застав его дома, отправился к его родному брату, упомянутому выше о. игумену Антонию. Среди разговора гость и спросил отца игумена: скажите, батюшка, какого вы держитесь правила? Отец Антоний отвечал: “Много было у меня правил; жил я в пустыни и по монастырям, и все разные были правила; а теперь осталось одно мытарево: Боже, милостив буди мне грешному!...”»

При этом батюшка еще рассказал, как одна все хотела странствовать туда и сюда — и в Киев, и в Задонск, а старец один и говорит ей: все это тебе не на пользу, а сиди-ка лучше дома и твори мытареву молитву.

«Лишь только смирится человек, — говаривал старец, — как тотчас же смирение поставляет его в преддверии Царства Небесного», которое, прибавим к сему апостольские слова, не пища и не питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17).

«Царствие Божие, — говорил еще старец, — не в словах, а в силе; нужно меньше толковать, больше молчать, никого не осуждать, и всем мое почтение».

О терпении: «Когда тебе досаждают, никогда не спрашивай — зачем и почему. В Писании этого нигде нет. Так, напротив, сказано: если кто ударит тебя в десную ланиту, обрати ему и другую. В десную ланиту на самом деле ударить неудобно, а это разуметь нужно так: если кто будет на тебя клеветать или безвинно чем-нибудь досаждать, — это будет означать ударение в десную ланиту. Не ропщи, а перенеси удар этот терпеливо, подставив при сем левую ланиту, т.е. вспомнив свои неправые дела. И если, может быть, ты теперь невинен, то прежде много грешил; и тем убедишься, что достоин наказания».

«Батюшка! Научите меня терпению», — сказала одна сестра. «Учись, — ответил старец, — и начинай с терпения находящих и встречающихся неприятностей». — «Не могу понять, как можно не возмущаться обидами и несправедливостями». Ответ старца: «Будь сама справедлива и не обижай никого».

Если кто-либо из братии, по малодушию и нетерпеливости, скорбел о том, что его не скоро представляют к мантии, или к иеродиаконству и иеромонашеству, старец имел обыкновение так говорить в назидание: «Это, брат, все придет в свое время, — всё дадут; добрых дел никто не даст».

О монашеском послушании: «Отчего это, батюшка, — спросила одна особа, — игуменье дано право распоряжаться монахинями как крепостными?» Старец ответил: «Более чем крепостными. Крепостные могли хоть за глаза поворчать на своих господ и побранить их, а у монахинь и это право отнято, — монахиня сама добровольно отдает себя в крепостное право».

О раздражительности: «Никто не должен оправдывать свою раздражительность какою-нибудь болезнью, — это происходит от гордости. А гнев человека, по слову святого апостола Иакова, не творит правды Божией (Иак. 1, 20). Чтобы не предаваться раздражительности и гневу, не должно торопиться».

Беседуя о зависти и памятозлобии, старец сказал: «Нужно заставлять себя, хотя и против воли, делать какое-нибудь добро врагам своим; а главное — не мстить им и быть осторожным, чтобы как-нибудь не обидеть их видом презрения и уничижения».

Одна особа спросила: «Мне непонятно, батюшка, как это вы не только не гневаетесь на тех, кто о вас нехорошо говорит, но и продолжаете любить их». Старец много этому смеялся и сказал: «У тебя был маленький сын; сердилась ли ты на него, если он что и не так делал и говорил? Не старалась ли, напротив, как-нибудь покрывать его недостатки?»

О любви: «Любовь, — говорил старец словами апостола, — все прощает, долготерпит, не осуждает, ничего чужого не желает, не завидует».

«Любовь покрывает все. И если кто делает ближним добро по влечению сердца, а не движимый только долгом, то таковому диавол мешать не может; а где — только по долгу, там он все-таки старается помешать тем или другим».

«Трудящемуся Бог посылает милость, а любящему утешение».