Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Иначе надо смотреть на добавления, находящиеся в версии Понтана. В тексте Комбефи между XVI и XVII главами чувствуется, действительно, значительный пробел. Так, в конце XVI главы делается замечание о том, что Пирр возвратился в Константинополь и там скоро получил патриархию. [94] Затем в XVII главе непосредственно читаем: «ἐπεὶ δὲ καὶ τὸν αὐτὸν, ὅστις ἐστιν, οὐκ ἠγνόει» — слова, по-видимому, относящиеся к Пирру, но на самом деле, как видно из дальнейшего изложения, относящиеся к императору Константу. Вообще при чтении XVII главы сразу бросается в глаза, что речь в ней начинается ex abrupto: здесь не упомянуто имя императора (который в данном предложении является действующим субъектом), не говорится также и о том, в чем был виновен св. отец перед византийским правительством. Последнее и открывается из того отрывка, который мы имеем в версии Понтана: из него мы узнаем, что преп. Максим побудил папу Мартина созвать собор, на котором были осуждены как сторонники ереси, так и указ императора (τύπος); узнаем, что св. отец много потрудился на литературном поприще, защищая православное учение; узнаем, наконец, что император Констант сочувствовал ереси и весьма был недоволен постановлениями Латеранского собора [95] (num. 23–29). Весь этот отрывок, в виду несомненной наличности пропуска в Vita Comb., необходимо вставить в текст Комбефи, иначе житие не будет иметь характера связного и последовательного жизнеописания. Подлинность этого отрывка не может подлежать сомнению: num. 23 Понтана [96] заверяется свидетельствами codd. Vatic. [97] и Sabaudicus; [98] num. 24 (хотя и не весь) и 25 — cod. Sabaudicus. [99] О содержании num. 26–28, в котором биограф говорит о сочинениях преп. Максима, есть определенное упоминание в cod. Vatic.; [100] начало же num. 29 подтверждается показаниями codd. Vatic. [101] и Sabaudicus. [102] Отсюда, думаем, видно важное текстуально-критическое значение версии Понтана; видно также и то, что в текст жития нужно включить указанный отдел Понтана, равно как и другие краткие отмеченные выше замечания в этой версии, чтение которых вносит больше связности и последовательности в изложение биографа.

Подводя итоги сказанному, мы, естественно, приходим к тому выводу, что первоначальный текст жития преп. Максима весьма близок к оригиналу, с которого сделал свой перевод Понтан, и что в настоящее время мы можем восстановить его приблизительно точно, дополняя изданный Комбефи текст в соответствующих местах переводом Понтана. Такой текст Vita [103] мы и будем иметь в виду в дальнейших рассуждениях о его исторической ценности.

(При этом мы не будем касаться тех житий преп. Максима, которые представляют собой переработку Vita под влиянием других источников. Таковы, например, 1) перевод Vita на новогреческий язык [104] у Агапия Критского, 2) Βίος в кодексе Моск. № 162 (по описанию архим. Владимира № 380, л. 231 об. и сл.)] [105]

Главные вопросы, которые мы должны решить относительно пространного жития преп. Максима, — это вопросы об авторе, времени написания, источниках и исторической достоверности Vita.

<Вопрос об авторе>

Вопрос об авторе пространного жития преп. Максима точно решить нет почти никакой возможности. Сам автор нигде не называет себя по имени и во всей своей длинной речи — даже в заключение — не делает ни одного намека, который бы имел автобиографический характер. Все попытки указать автора пространного жития надо признать неудачными. Баронио (впрочем, только по отношении к Acta S. Maximi, которых он не отличал от Vita), [106] а за ним св. Димитрий Ростовский [107] приписывали составление жития Анастасию Апокрисиарию, ученику преп. Максима, или какому-либо другому современнику св. отца. [108] Фабриций, [109] Гарлесс, [110] а также издатели Bibliotheca Veterum Patrum Галланди [111] держались того же самого мнения.

Однако это мнение нужно признать грубой исторической погрешностью. Дело в том, что Анастасий Апокрисиарий умер 11 октября 666 г., [112] между тем как в Vita XXXVIII [113] есть упоминание о Шестом Вселенском соборе, бывшем в 680–681 гг. Нельзя так же утверждать, что пространное житие преп. Максима написано современником св. отца. [114] В нем нет той живости, тех подробностей, тех деталей, которые так выразительно сказываются в писателе-очевидце. Автор вовсе не обнаруживает непосредственного знакомства с описываемыми событиями: напротив, он сам пользуется письменными источниками и не раз называет их. [115]

Было высказано предположение, [116] что автором Vita был еп. Николай. Но это предположение является простым недоразумением, основанным на неправильном понимании Vita XLII: [117] здесь речь идет только о том, что некий иерарх, одноименный с пастырем Мирликийским, был «αἴτιος τοῦ λόγου», т. е. побудил автора к написанию данного жития; биограф преп. Максима в заключительных словах жития испрашивает этому епископу сообитания с преп. Максимом в вечной жизни.