Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие

Так, благодать, подаваемая человеку, устраняет в нем все неестественное, укрепляет естество в первоначальной красоте и увенчивает его обожением^[519]. Ею естеству дается то, к чему оно не способно само по себе^[520]: она отрывает человека от первого Адама и греховного рождения и сочленяет с Новым Адамом, возрождая духовно к богосыновству^[521]; она дает ему силу^[522] к»духовной добродетели», превышающей своей высотой силы естества и превосходящей всякую»естественную добродетель»^[523], совершаемую силами человека^[524] под воздействием общей промыслительной благодати Духа^[525]; она, наконец, дает обожение, к достижению которого нет вовсе естественной силы в нашей природе^[526]. Но, совершая все это, она осуществляет лишь то, что намечено идеей человека. Она поэтому нисколько не упраздняет естественных сил человека, а напротив, способствует их восстановлению из греховной порчи и дальнейшему развитию^[527]. Мало того, она даже необходимо предполагает эти силы и в них соответствующую наклонность к восприятию ее^[528]. При отсутствии этого момента она остается бездейственной^[529]. Свободная воля, таким образом, составляет необходимое условие в деле спасения: спасение всегда совершается по воле, а не по принуждению^[530]. Отсюда за таинственным возрождением всегда должно следовать моральное^[531]. Каждому дару благодати непременно должно соответствовать свободное усилие воли человека: крещению — хранение благодати сыновства произволением^[532]; дарованиям Духа — исполнение заповедей^[533], Евхаристии — таинственное претворение в себя Христа по добродетели и ведению^[534], через кои и просиявает Его Божество в»достойных»^[535]. Словом, в деле спасения необходимо предполагается не только прямое воздействие Божества на человека, но и известное сотрудничество^[536] самого человека (нравственная сторона спасения).

При таком взаимодействии благодатных и нравственных условий, в них и через них, в душу верующего таинственно вселяется Господь, духовно срастворяя человека с Собой^[537].

Это таинственное воплощение по мере усвоения спасения совершается все глубже и глубже. В конце концов человек настолько обожается, насколько Господь уничтожил Себя в воплощении^[538] и продолжает уничижать в непрерывном воплощении в душах верных. Сначала Господь, как семя, входит в душу^[539] и зачинается в ней по вере^[540]; потом воплощается в добродетели плотию Своей^[541]; затем поселяется и душой Своей в ведении; наконец, воплощается и Своим Божеством^[542] через существенное вселение в душу в таинстве Евхаристии. Живя так в человеке, Господь (resp. вера в Господа) производит в нем все спасительные благодатные действия: очищает, укрепляет, прославляет его^[543]. Такое объединение со Христом переносит на человека все плоды искупления и спасает и обожает его.

Екклесиология

Что Господь совершает в каждом верующем, то совершает и во всем мире через Церковь Свою^[544], которая есть тело Его^[545], получающее от Него силы к обожению^[546] и объединяющее собой всех людей — и иудеев и язычников,«два народа»^[547], как любили выражаться в древности^[548]. Как тело Христово, Церковь есть непрестанно продолжающееся и ширящееся воплощение Господа^[549], подобное воплощению Его в маленькой церкви души каждого верующего. Оно имеет охватить собой всех, предназначенных быть членами тела Его^[550]. В этом именно теле Христовом и совершается спасение каждого верующего: в нем заключены все благодатные и нравственные условия спасения — благодать таинств, с одной стороны^[551], и живая вера во Христа^[552], жизнь^[553] и учение христианское^[554], с другой. Все это здесь содержится в живых сосудах духа, каковы: апостолы^[555], священнослужители^[556]; верующие (разные ступени совершенства которых образуют полноту Церкви^[557], святые^[558], ангелы^[559]. Как ни различны проявления церковной жизни, однако везде в них таинственно воплощается Господь, и каждый член Церкви может духовно сростись с какой-либо частью питающего всех Агнца и занять свое место в великом организме Церкви^[560].