Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

С тех пор чаще, даже когда я стоял у самого источника, Ты, Негордый, не считал недостойным снисходить [ко мне], но, приходя и держа меня сначала за голову, Ты погружал ее в воды и все яснее позволял мне видеть свет Лика Твоего. Но тотчас же и улетал, не давая мне понять, кто был Ты, делавший это… Так приходя в течение долгого времени и отходя, Ты мало помалу все полнее и полнее являлся мне и омывал меня водами и давал мне видеть свет все более ясно и обильно[1302].

После этого Симеон описывает другие свои видения света, давая понять, что с годами они становились все более и более частыми.

Укажем теперь на некоторые важнейшие черты учения Симеона о видении света, исходя в первую очередь из его Гимнов, дабы понять, в чем он сходится с предшествующими авторами, а чем отличается от них.

Во–первых, совершенно очевидно, что для Симеона Божественный свет — не ангел, не какое-либо тварное существо или явление [1303]. Согласно Симеону, Божественный свет есть Сам Бог в Его откровении человеку.«Свет Твой — это Ты, Боже мой», говорит он в одном из Гимнов [1304]. Как и у предшествующих писателей–мистиков, свет у Симеона порой отождествляется со Святой Троицей [1305]; в других случаях — со Святым Духом [1306]. Довольно часто Симеон также говорит о видениях Христа как света [1307]. Симеон никогда не говорит о явлении Христа в человеческом облике: Христос всегда является ему в виде света, лишь иногда слышен Его голос [1308]. Отметим, что Симеон ни разу не описывает явление Божией Матери [1309], и лишь однажды упоминает о явлении ему святого, а именно Симеона Студита [1310].

Во–вторых, свет, который описывает Симеон, не есть физический или материальный феномен: Симеон определяет его как»нематериальный» [1311],«простой и безвидный, совершенно несложный, бестелесный, неделимый» [1312]. При помощи апофатических выражений Симеон подчеркивает, что Божественный свет — за пределом любых категорий материи или формы, как и за пределом человеческой речи и понимания: это»сокровище невыразимое, неизреченное, бескачественное, бесколичественное, безвидное, нематериальное, не имеющее формы, оформленное лишь невыразимой красотой, все простое как свет, который превыше всякого света» [1313]. Последнее выражение напоминает ареопагитское учение о»сверх–свете», несравнимом ни с каким материальным светом; не погружаясь в апофатизм настолько, чтобы описывать Божественный свет в категориях»мрака», Симеон ясно указывает, что термину»свет»не следует придавать буквальный смысл: это слово лишь символически указывает на реальность, далеко превосходящую всякое человеческое слово [1314].

Будучи нематериальным, Божественный свет есть свет»мысленный»(умственный) [1315]: он появляется в уме [1316], светит в нем [1317], озаряет его [1318], очищает его [1319], охватывает его мистическим восхищением к Богу [1320]. В отличие от Евагрия, Исаака Сирина и других предшествующих авторов, Симеон, как правило, не говорит о естественном свете ума, а только о Божественном свете, который озаряет ум извне или изнутри.

Божественный свет, говорит Симеон, невидим для телесных глаз [1321], но его можно видеть умом или, вернее, тем, что Симеон называет»оком ума» [1322],«умным оком ума»( той ) [1323],«умными очами сердца» [1324],«очами души» [1325],«разумными очами души» [1326] и т. д. Порой Симеон даже утверждает, что Божественный свет»неприступен для умных очей сердца» [1327]; в других местах он утверждает обратное, говоря, что Неприступный бывает доступен для его умных очей [1328]. Симеон также говорит о духовных»устах»и»руках», посредством которых подвижник приобщается Божественному свету:

[Бесстрастные видят] сам простой свет Божества — его они обильно видят умственными очами. Осязая его нематериальными руками в неудержимом влечении они невкушаемо вкушают его духовными устами души и ума своих. Созерцанием красоты и сладости Его они никогда не могут вполне насытиться[1329].