Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

32. Я думаю, что иметь чистое сердце означает не только не быть тревожимым какой-либо страстью, но и не помышлять ни о чем злом или житейском, даже если бы и хотел, а иметь в самом себе одну память о Боге с неудержимой любовью. Ибо в чистом свете глаз чисто видит Бога, когда ничто другое не препятствует созерцанию.

33. Я называю бесстрастием не только то, чтобы кому-либо стать вне действия страстей, но и чтобы ему быть чуждым пожеланий их. И не только это, но чтобы нам еще и обнажиться своим умом от мысли о них, так что, когда только захотим, бываем выше небес, став вне всего видимого и чувственного, то есть когда наши чувства заключаются и ум наш вступает в сверхчувственное, силою увлекая с собой чувства, как орел — собственные крылья.

34. Ум не показывает свои действия помимо чувств, а чувства — никоим образом помимо ума.

35. То сердце называется и является чистым, которое не обретает в себе никакой мысли или житейского помысла, но так прилежит Богу и соединяется с Ним, чтобы ни скорбей жизни не вспоминать, ни ее радостей, но пребывать в созерцании, как на третьем небе, и быть восхищенным в рай [1687] и видеть залоги обещанных святым благ и в самих этих вечных благах уже здесь удостоверяться, насколько это возможно для человеческой природы. Это поистине является верным признаком и показателем чистого сердца: в этом человек узнаёт меру чистоты и, как в зеркале, видит самого себя.

36. Как находящийся вне дома не видит запертых внутри него, так распятый для мира [1688], то есть умерщвленный, не имеет никакого чувства по отношению к предметам, которые в мире.

37. Как мертвое тело не имеет никакого чувства ни по отношению к живым, ни по отношению к мертвым телам, лежащим вместе с ним, так и тот, кто в Духе став вне мира и пребывает с Богом, не может иметь чувство по отношению к миру или пристрастие к его предметам, хотя и подчиняется нуждам тела.

38. Бывает смерть прежде смерти, а прежде воскресения тел воскресение душ — делом, силой, опытом и истиной. Ибо когда смертное мышление уничтожается бессмертным умом, а мертвость изгоняется жизнью, тогда душа, как бы воскресшая из мертвых, ясно видит себя саму, как восставшие от сна видят самих себя, и познает воскресившего ее Бога, о Котором помышляя и Которого благодаря, она исступает из чувств и всего мира, наполняясь несказанной сладостью, и успокаивает в Нем всякую свою умственную активность.

39. Что-то привносится нами, а что-то дается нам свыше от Бога. Ибо чем больше мы очищаемся посредством наших трудов и священных усилий, тем больше светимся светом умиления, и чем больше сияем светом, тем больше очищаемся слезами, принося свое и взамен свыше получая даруемое.

40. Многие, принеся свое, не получили того, что обычно дается от Бога: это явно из того, что сделали и как пострадали Каин и Исав. Ибо если кто принесет свое не с правильной мыслью, благочестивым расположением, горячей верой и многим смиренномудрием, то Бог не взглянет на него и не примет приносимое. А если не примет, то и Своего не подаст взамен тому, кто приносит таким образом.

41. Мир мертв для святых, и мирские люди тоже. Поэтому [мирские], видя, не видят добрые дела [святых], и, слыша, совершенно не в силах понимать Божественные слова, произносимые ими в Духе. Но и духовные не могут видеть злые дела мирских и злых людей или вмещать в себя их страстные слова: они тоже, видя то, что в мире, не видят, и слыша мирских людей, находятся в таком расположении чувств, будто и не слышат их. Таким образом не бывает никакого общения ни у этих с теми, ни у тех с духовными.

42. Насколько очевидно различие между светом и тьмой и невозможно смешение между ними — ибо какое, — сказано, — общение света с тьмою, или какое соучастие верного с неверным?[1689]

— настолько же очевидно расстояние и разобщение между имеющими Духа Святого и не имеющими Его. Те имеют жительство на небе [1690], уже сделавшись из людей ангелами, а эти рще сидят в прародительской тьме и тени смертной [1691], прикованные к земле и земным делам; те озаряются мысленным и невечерним Светом, а эти только чувственным; те видят и самих себя, и ближних, а эти, ежедневно видя и себя самих, и ближних умирающими, не понимают, что они — люди и, как люди, умирают[1692], и, не зная этого, не верят ни в Суд, ни в то, что будет москресение и воздаяние каждому в соответствии с его жизнью.