Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

То надо по–православному мыслить (φρονείν όρθοδοξως),

Что и я весь чрез приобщение Богу,

В чувстве и знании, не по сущности, но по причастию

(ουχί ούσίρ:, μετουσίςκ δε)

Сделался, конечно же, богом[1515].

Симеон, таким образом, считает веру в обожение человека непременный составляющей православного образа мыслей. Симеон следует терминологии, выработанной более ранними Отцами, когда подчеркивает, что обожение человека происходит не по природе или сущности, но по причастию, по благодати [1516] и по усыновлению (θέσει) [1517]. Вслед за Дионисием и Максимом, Симеон видит залог обожения через Христа во святом Крещении («сознательном»Крещении, как он нередко уточняет); достойное принятие Евхаристии — еще один залог обожения, как уже было указано выше [1518]. Обожение происходит γνωστώς κα\ αισθητώς («сознательно и ощутительно») — это выражение Симеон широко использует во многих случаях, в разных контекстах и говоря о самых разных предметах [1519].

Подобно многим своим предшественникам, Симеон: говорит об обожении человека по смерти и окончательном восстановлении и преображении всего творения после второго пришествия Христова [1520]. Эсхатологическое измерение темы обожения человека развивается, в частности, в Гимне 27–м, где Симеон описывает посмертную славу святых:

Ибо хотя Бог почивает во святых,

Но и святые в Боге живут и движутся (ср. Деян. 17:28)…

О чудо! Как ангелы и сыны Всевышнего

Будут они после смерти богами, пребывающими с Богом:

С (Богом] по естеству — [боги], уподобившиеся Ему

по усыновлению[1521].

В других местах Симеон говорит о мощах как свидетельстве окончательного обожения святых, чьи тела, будучи соединены с обоженными душами, сохраняются на протяжении многих лет нетленными, сберегаемые для завершающего восстановления и нетления [1522]. Приводя эти аргументы, Симеон следует Иоанну Дамаски–ну, который, как мы видели, тоже утверждал, что святые становятся богами по усыновлению, и ссылался на нетление их останков.

Хотя окончательное воскресение человеческого естества наступит в будущем веке, процесс обожения начинается в настоящей жизни. Предвкушение»восьмого дня», опыт рая и залог Царства Небесного даруются здесь [1523], и лишь те, кто стал»небесным и Божественным»во время земной жизни, войдут в это Царство по смерти [1524]. По Симеону, обожение включает в себя и человеческую инициативу и Божие снисхождение: по его учению, тот, кто забыл весь мир и совлекся всего земного, приобретает первозданную цельность ума, после чего Сам единый Бог соединяется с ним и через это соединение полностью обоживает его [1525]. Чтобы описать, как такое обожение изменяет человеческое естество, Симеон использует традиционный образ железа в огне, которым в этом же контексте пользовался Иоанн Дамаскин (см. цитату выше): как огонь сообщает железу свои свойства, не воспринимая темноту железа, так Святой Дух дарует людям Свое нетление и бессмертие, преображает их в свет и дарует полное уподобление Христу [1526]. Следовательно, обожение — это восстановление в человеке его изначального подобия Богу, Который, по словам Симеона,«не завидует тому, чтобы смертные через Божественную благодать являлись равными Ему… но утешается и радуется, когда видит нас… такими по благодати, каким Он был и остается по природе» [1527].

По мысли Симеона, обожение — постепенный процесс, который предполагает путь через различные последовательные этапы. В 14–м Огласительном Слове Симеон говорит о том, как человек через соблюдение заповедей Божиих постепенно достигает состояния, при котором греховные помыслы оставляют его ум и страсти утихают; тогда человек обретает смирение и сокрушение, смывающие с его души всякую скверну, после чего приходит к нему Дух Святой [1528]. Чем усерднее человек соблюдает заповеди Божий, тем более очищается, озаряется и просвещается [1529]. Он получает от Духа новые очи и новые уши, посредством которых видит и слышит духовно: в этом состоянии Бог»становится для него всем, чего бы он ни возжелал, или даже и больше того, что желает» [1530]. Человек тогда уже постоянно видит Бога и созерцает славу своей души, ибо он окончательно озарен и просвещен Богом [1531].

В другом месте, ссылаясь на Григория Богослова, Симеон говорит, что процесс обожения не имеет конца:

Совершенствование беспредельно (ατελής ή τελειότης),

А это начало — опять же, предел.

Каким же образом предел? — Как Григорий