Прерванная юность (СИ)

- В избушку на куриных ножках, а то Раечка проснется и заметит нас, - сказала командирша. - Как бы гроза не пришла сюда, вроде гром слышится за лесом.

Девочки прошли половину пути, когда услышали в предрассветном небе гул самолетов.

- Ого! Как много! Самолеты, вы не боитесь молнии? - заметив темные силуэты над лесом, пошутила Настя.

- Учение, девочки! - спокойно заверила Валя.

- Не спится им даже в воскресенье?

- Еще скажи, что в день твоего рождения! - рассмеялась Настя.

- Ладно, идем на заимку, пусть учатся, когда хотят! - Валя прибавила шаг - ей стало почему-то тревожно.

Они уже почти вышли из леса, откуда был виден дом под тесовой крышей с красным флагом на высокой жердине, установленной егерями. На равнине было уже светло, солнце медленно выползало из-за горизонта, начинался новый, чудесный, воскресный день.

Валя, Настя и Оля заторопились, но вдруг остановились, наблюдая за небом.

Со стороны, куда улетели недавно самолеты, вернулись две воздушные машины.

Они стремительно приближались серебристыми щучками, будто гонялись одна за другой.

- Какие-то новые самолеты, девочки, таких мы не видели еще, - удивленно сказала Валя и замолчала, заметив, как они с невыносимым ревом стали камнем падать на поляну.

Избушка вдруг вздрогнула, из середины вырвался черный дым, красное пламя, и крыша осела.

- Бежим в лес! - испуганно крикнула Валя. Девочки забежали за деревья и инстинктивно повалились в первую ямку.

Земля под ними дрожала и, казалось, пружинила, доносились взрывы и сухие очереди выстрелов. Школьницы лежали и не решались поднять головы, не понимая, что происходит.

Самолеты унеслись прочь, и все стихло. Девочки прибежали на заимку.

Поляну изуродовали воронки и завалили обломки строения. Жилой дом бомба разбила вдребезги. Под ним не осталось в живых никого. Девочки подбежали к бывшей избушке, но никто не отозвался на их зовущие крики.

Просторный сарай в пятидесяти метрах уцелел, но у него покосилась крыша и слетели с петель двери, обнажив сумеречное нутро. От горящих развалин дома доносился невыносимый горелый запах.

Рядом высилась мачта с пробитым осколками флагом. Она устояла и лишь печально наклонилась в сторону погибших детей.

Подружки растеряно переглядывались и не знали, что предпринять.

Вдруг от яслей для подкормки оленей у края леса раздался протяжный стон. Девочки подбежали и увидели на траве окровавленную Раю. Восемнадцатилетняя девушка с трудом открыла глаза на бледном лице и посмотрела на детей.

- Я думала, что никто не уцелел, кроме меня. Я вышла на пробежку, когда они налетели,

- сказала она.

- Кто налетел? - спросила Валя.

Пионервожатая помолчала и, медленно выговаривая слова, ответила:

- Это - война, девочки. Девушка закрыла глаза.

- Раечка, не умирай, пожалуйста! Что нам теперь делать? - заплакала Оля.

- Сейчас перевяжем тебя, - сказала Валя, заметив кровь на груди. Рая осунулась, под глазами появились серые тени.

- Меня оставьте здесь в случае чего и уходите на дорогу к людям.

- За нами обязательно приедут, мы обождем возле тебя! - запротестовала Настя сквозь слезы.

- Нет, уходите, спасайтесь.

- Наши не пропустят их на свою землю, ты сама говорила нам, - Оля непонимающе уставилась на пионервожатую. Но девушка не ответила. Затем закрыла глаза и затихла. Валя опустилась рядом и взяла пионервожатую за руку, потом потрогала лоб и сказала:

- Не дышит, умерла наша Рая. Девочки, опустив головы, плакали.

Первой пришла в себя Валя и сказала, направляясь к уцелевшему сараю:

- Ее нужно накрыть чем-нибудь. Я схожу, поищу.

- Она же сказала, уходить отсюда! - Настя ринулась следом, увлекая за собой Олю.

- Нет, подождем до обеда, может, мальчики придут. Мы уйдем, а кто присмотрит здесь,

- в голосе Вали девочки уловили раины нотки.

Дети вернулись к пионервожатой, принесли зеленоватый кусок брезента. Девочки накрыли Раю грубой тканью и стояли на месте, не решаясь отойти.

- Ну, идем, посмотрим, может, найдем съестного, - через час сказала Валя.

В продуктовой кладовой, как назвала полку в углу сарая Рая, посчитавшая, что здесь холоднее, чем в доме, лежали две буханки хлеба, три пшеничных батона и мясные консервы. Сначала дети не решались взять. Им было непривычно хозяйничать без Раечки, совестно брать без спроса еду.

- Немножко съедим, а, если спросят, скажем, что мы взяли. Это будет по-честному? - Оля вопросительно смотрела на подруг.

- Думаю, нас не заругают, ведь, мы же еще ничего не ели с вчерашнего вечера, - сказала Настя.

- Ладно, я скажу, что очень хотели есть, - Валя взяла один батон, и дети направились к беседке, чудом уцелевшей от налета.

Они перекусили белым хлебом и остались сидеть в ожидании мальчишеской группы. Хотя было страшно и одиноко, а время, как назло, тянулось очень медленно, но досидели до обеда. Никто не появился в лагере.

- Может, никто не знает, что нас бомбили? - предположила Настя после того, как вновь перекусили в сухомятку. - Нужно сообщить.

- Как? - Валя вышла из беседки и оглядела развалины заимки. - Телефона нет, вблизи ни деревни, ни города. Рая говорила, что заимку построили недавно и в стороне от дороги.