Прерванное молчание

— Меньше надо жрать всякого дерьма! — Заявил Дейл.

— Нет, — перебил Клайд, — даже сожрав горсть наркоты, я, например, никогда не смогу такое даже придумать у себя в голове, — он неожиданно обратился к Джону, который все время молчал и старался оставаться в стороне от каких бы то ни было дискуссий. — Вот ты скажи, Джон, это нормально?

— Наверное, у них были свои причины, — тихо ответил Салливан.

— Да какие причины! — Ответ Джона, кажется, еще больше распалил Клайда. — Ну, согласись, это же не нормально! Это патология, психическая патология. Так ведь, Элис?

— Наверное, — ответила я, не сводя глаз с Джона, которому, кажется, совершенно не нравился этот разговор.

— Ну, скажи, Джон, — не унимался Клайд, — вот ты бы смог так, взять, накуриться и избить собственного отца до полусмерти? Ну, нет же! — Как будто подталкивал Клайд к нужному ответу.

— Я думаю, ты сам не знаешь, на что способен, — с этими словами Джон извинился, встал из-за стола и пошел к выходу, доставая из кармана сигареты.

Никто из ребят не придал этому значения, и дискуссия продолжилась. Я встала и вышла следом.

Он курил, глубоко затягиваясь, и как будто о чем-то думал.

— Ты в порядке? — Спросила я.

— Да, не обращай внимания, — ответил он, но при этом вид у него был такой, как будто его что-то очень сильно задело.

— Уверен? Ты какой-то напряженный.

— Все хорошо, Элис. Иногда у меня бывает, ты же знаешь.

Мы еще погуляли, подышали свежим воздухом, а когда вернулись, вся компания как раз готовилась ко сну. Каждой паре выделили по отдельной спальне, и об этом я совершенно не подумала, когда собиралась в поездку. Просто это было обычным делом, никто ведь не знал, что у нас с Джоном так до сих пор ни разу и не было секса.

Мы оказались в спальне, где была только одна большая кровать, и некоторое время ничего не говорили. Я деловито разбирала сумку, медленно извлекая из нее зубную щетку, гель для душа и прочие ванные принадлежности. Джон, кажется, все это время простоял, уставившись в окно, где из-за темноты уже ничего не было видно. Ситуация так и подталкивала к давно назревшему разговору, и я не сдержалась.

— Джон, можно задать тебе личный вопрос? — Сказала я, подойдя к нему почти вплотную.

— Задавай, — тихо отозвался Салливан, словно зная, о чем я спрошу.

— Просто я не очень понимаю… Мы с тобой вместе уже сколько… месяца четыре? И у нас все вроде бы хорошо, да? — Я смотрела на него и ждала подтверждения.

Он кивнул.

— Извини, если я что-то не так понимаю, но… — я набрала побольше воздуха, терпения и смелости. — Ты почти не прикасаешься ко мне. Я имею в виду, мы даже не целовались ни разу. Может быть, я, конечно, не вполне правильно все понимаю…

— Ты так сильно этого хочешь? — Неожиданно перебил меня Джон, глядя прямо в глаза.

Я немного растерялась и не сразу поняла вопрос.

— В смысле? Хочу ли я? А ты разве не хочешь? — Я сделала глубокий вдох. — Я люблю тебя, Джон. Очень сильно тебя люблю!

Я, признаться, ждала аналогичного ответа или чего-то вроде того, но вместо этого Джон коснулся обеими руками моего лица и поцеловал так крепко и нежно, что у меня ослабли ноги, и я чуть не повисла на Салливане. Потом он посмотрел на меня, убрал пряди волос с лица и поцеловал еще раз. Мне показалось, что душа в тот момент покинула мое тело и направилась прямиком в космос — такой это был поцелуй. Затем мы оказались в постели. У меня все разлеталось перед глазами. Мне казалось, вся комната, весь этот дом совершенно не реальны. Все предметы распадались на частицы, а руки едва заметно дрожали, то от сильного напряжения, то от абсолютной слабости. Я чувствовала свое тело только в тех местах, к которым прикасался Джон, и тогда мне казалось, что от кончиков его пальцев и от его губ у меня навсегда останутся маленькие ожоги.

Я не могу описать, что чувствовала тогда, но душа вернулась ко мне только утром, когда, проснувшись, я обнаружила записку: «Прости меня, Элис. Ты самое лучшее, что было в моей жизни. Но я никогда не смогу тебе ничего объяснить. Ты не поймешь, но все же надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня». Внизу была подпись: «Джон Салливан». Ничего не понимая, я подбежала к окну — машины Джона перед домом не было. Меня охватила паника, сердце забилось часто, и показалось, что оно вот-вот разорвется. Я бросилась в ванную — там никого. Посмотрела по сторонам — в комнате остались только мои вещи. Я еще раз двадцать перечитала записку, потом снова посмотрела в окно. На минуту мне показалось, что все это просто сон. Потом я подумала, что сном была вся история с Джоном, что на меня никто никогда не нападал в том переулке. Но записка убеждала в обратном. Руки у меня затряслись, я села на кровать и заплакала.

Глава седьмая Эрик Стоун

1.

Я стою перед домом своей матери и уже минут десять не решаюсь позвонить в дверь. Я не знаю, что меня там ждет. Я не знаю, как она жила все эти годы, не знаю, думала ли обо мне, вспомнит ли меня теперь, спустя столько лет. Я не знаю даже, зачем пришел сюда. Наконец, я нажимаю кнопку звонка — он не работает. Тогда я стучу.