Прерванное молчание

Когда возвращаюсь, застаю Элис сидящей на полу в комнате. У нее по щекам текут слезы. Она тихо всхлипывает и теребит в руках какую-то бумажку. Она слышит, как я вхожу и поднимает на меня глаза. Она испугана и растеряна. Она прикрывает рот ладонью и мотает головой, как будто отказывается верить во что-то.

— Что с тобой? — Спрашиваю я.

Она не отвечает. Она смотрит на меня и протягивает измятый листок, страницу из телефонного справочника. Я узнаю его. На нем написаны имена Макса Уитмена, Гарри Паркера, Виктора Фёрта и Уоррена Стимена. На нем написаны их имена и номера телефонов. Имена Макса Уитмена, Гарри Паркера и Виктора Фёрта зачеркнуты.

Как я мог так проколоться. Как я мог забыть про этот долбанный листок. Как Элис нашла его…

— Джон, — сквозь слезы говорит она, все еще протягивая мне мятую бумажку, — эти люди мертвы, — рука ее дрожит.

Как же я мог так проколоться. Какой же я идиот. Все уже было бы позади. Все уже было бы кончено. Все уже было бы хорошо. Если бы не этот листок. Если бы не Элис. Если бы не моя глупость. Как же я мог так все завалить. Я смотрю на Элис. Я смотрю ей в глаза и вижу там страх. Я вижу там растерянность и страх. Нет, я не могу сейчас потерять ее. Я не могу сейчас потерять Элис. Сейчас, когда все уже позади. Когда все закончилось. Когда мои кошмары прекратились. Я не могу потерять ее сейчас из-за этой глупой бумажки. Только не сейчас, когда я, наконец, смог впервые за долгие годы вздохнуть без оглядки на свои детские шрамы. Сейчас я, может быть, только начинаю жить. Сегодня, возможно, первый день моей нормальной жизни. Я не могу так сразу все испортить.

— Это были плохие люди, Элис, — говорю я, опускаясь на колени и обнимая ее. — Очень плохие.

— Кто они такие, Джон? — Сквозь слезы спрашивает она, роняя бумажку из рук.

У меня ком встает в горле. Я не могу сказать ей. Мне очень трудно сказать ей, потому что это значит вновь окунуться в воспоминания. Но я не могу испортить все теперь. Я должен взять себя в руки. Я должен собраться. Я должен сделать над собой усилие. Я должен вновь переступить через свои вывернутые наизнанку представления о мире. Я должен переступить через них последний раз. Я должен оглянуться последний раз и пойти, наконец, дальше.

— Это они приходили к моему… — Я замолкаю на секунду. Говорить трудно. — К Дэвиду Стоуну.

Элис обнимает меня и рыдает. Так мы сидим очень долго. Она плачет. Я молчу. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что надо говорить в таких случаях. Я не знаю, что говорят нормальные люди в таких случаях.

— Ты теперь уйдешь? — Наконец выдавливаю я. — Ты теперь бросишь меня? Ты оставишь меня, Элис? Ты считаешь, я ужасный человек? Ты думаешь, я не смогу стать нормальным? Теперь уже никогда? — Я снова замолкаю. — Только не уходи от меня, Элис! Только не сейчас! — У меня текут слезы.

Она дотрагивается до моей щеки. Она проводит рукой по шраму на моем лице. Она смотрит мне в глаза.

— Скажи, тебе стало легче, Джон? — Вытирая слезы, спрашивает она.

Я смотрю на нее. Я целую ее в губы.

— Я люблю тебя, Элис, — говорю ей на ухо.

Заключение Официальная статистика

По оценкам ЮНИСЕФ, более 1 миллиона детей в России ежегодно подвергаются жестокому обращению или насилию. В 2008 в отношении 126 тысяч несовершеннолетних совершены преступления различной тяжести, в результате которых погибло 1914 детей, тяжкий вред здоровью причинен 2330 несовершеннолетним.

По оценкам Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, органы внутренних дел России ежегодно регистрируют 7—8 тысяч случаев сексуального насилия над детьми, по которым возбуждаются уголовные дела. Эти цифры не отражают реального положения дел, так как они регистрируют только на те случаи насилия, когда преступники были арестованы и понесли заслуженное наказание.

Случаев сексуального злоупотребления детьми в среднем в 3 раза больше, чем случаев избиения.