Преследуя Аделин

Я закрываю глаза и глубоко дышу.

– Все в порядке, – говорю я. – Тебе и не нужно.

Джей знает, как тяжело я воспринимаю подобные вещи, но он также в курсе, что я не желаю от них отворачиваться. Так поступает большинство, когда речь заходит о торговле людьми. Все знают, что она существует, и большинство из них стараются узнать, как ее избежать, но, когда дело доходит до реальности, они не в состоянии на это смотреть. Не могут слушать. Не могут взглянуть на эту порочность. Потому что, пока они не смотрят, они могут продолжать жить своей обычной жизнью – жить дальше, будто бы каждый день не умирают тысячи людей.

Джей не из таких, он делает все, что может. Но у него также не хватает сил на это смотреть, и я не могу его винить.

Потому что у меня тоже их не хватает. И если быть честным, люди, у которых они есть, – это как раз те, кто торгует другими и совершает подобные преступления.

– Это те четверо, которых мы выслеживали? – спрашиваю я.

Джей вздыхает.

– Нет, когда была сделана видеозапись, Марка в это время вчера вечером видели в ресторане с женой. Похоже, это другие, но пока вычислить их не удалось. Полагаю, они проводили ритуал только один раз.

Я киваю, мой разум мечется, пытаясь понять, какого хрена я собираюсь с этим делать.

Около шести месяцев назад в даркнет просочилось видео, на котором четверо мужчин в черных одеждах проводят ритуал над маленькой девочкой. Я не уверен, было ли это самонадеянностью с их стороны или чем-то еще, но эти люди держали свои капюшоны опущенными, не беспокоясь о том, что зрители узнают их.

Даже несмотря на низкое качество видео и тусклое освещение, я сразу же смог их опознать.

Сенаторы Марк Сайнбург, Миллер Форман, Джек Бэрд и Роберт Фишер.

Они окружили девочку, лежащую на цементной плите, резали ее, а затем пили ее кровь. Девочка была еще жива, извивалась и кричала во всю силу своих легких, пока они монотонно пели, стоя вокруг нее.

Это был точно такой же ритуал, через который прошел маленький мальчик и который до сих пор воспроизводится на экране моего компьютера. Только теперь четверо мужчин, окружающих ребенка, надели на головы высокие остроконечные капюшоны, скрывшие их лица.

Я чувствую, как снова проваливаюсь в ту черную дыру, в которой оказался шесть месяцев назад и выползти из которой мне удалось лишь не так давно. В результате я оказался в одном из самых темных мест, где я когда-либо был.

После просмотра того первого видео я заперся в комнате и не выходил оттуда двадцать шесть часов. Я физически не мог продолжать жить обычной жизнью, зная, что подобное происходит с детьми.

И пока я обшаривал даркнет и находил тысячи видеороликов, на которых родители насилуют своих детей, эта беспомощность росла. Я видел миллионы других видео с пытками, каннибализмом и даже с некрофилией. Действие многих из этих видео происходит в «красных комнатах», где покупатели могут сами выбрать, как именно они хотят, чтобы жертву пытали, насиловали и убивали.

И это только ролики с участием детей.

Именно такие видео и подтолкнули меня к созданию «Зед» пять лет назад. У меня с детства была тяга к компьютерам, и я превзошел лучших хакеров в правительственных организациях.

А в даркнете я оказался и наткнулся на эти видео совершенно случайно. Но это изменило всю мою гребаную жизнь.

Я не могу спать с тех пор, как узнал, что больные люди платят деньги за то, чтобы сотни тысяч детей подвергались пыткам. Еще хуже знать, что люди, совершающие это, делают подобное не только ради денежной выгоды, но и ради собственного удовольствия.

И что женщины и дети продолжают пропадать без вести каждый день – чтобы их могли подвергнуть тому же самому.

Тогда я решил найти и убить всех ублюдков. Я убил уже сотни людей. Я выслеживаю этих хищников, и у меня есть стопроцентные доказательства их причастности к торговле людьми.

Теперь же я собираюсь проредить правительство, начав с четырех политиков из первого видео, а затем пройдусь по всем остальным.

Я точно знаю, где они живут. Что они едят, где спят, гадят и работают. Но вот к чему они меня пока не привели, так это к месту проведения этих ритуалов.

И с каждым днем отсутствия этой информации эти ритуалы будут проводиться все чаще.

– У нас есть IP-адрес того, кто слил видео? – спрашиваю я Джея, хотя уже и так знаю ответ.

– Нет, они замели следы. Тот, кто слил видео, знал, что делал, – отвечает Джей.

Я снова разминаю шею, стискивая зубы от вспыхнувшей боли в напряженных мышцах.

Больше всего на свете мне хотелось бы почувствовать, как руки моего маленького мышонка разминают практически не проходящие узлы на моей шее и плечах. Но прежде, чем она сама согласится на это, пройдет какое-то время.

– Хорошо, посмотрим, что я смогу вытащить из этого нового видео, – говорю я в завершение разговора.

Проклятье. Мне нужно выпить.

И так случилось, что в доме моей маленькой мышки есть бутылка моего любимого виски.