Преследуя нас

— Я когда-нибудь рассказывал тебе историю о том, как мы с твоей мамой познакомились?

— Нет, — бормочу я.

— В свое время я был большим бабником. Я провел большую часть своей юности, трахая все, что попадалось на глаза. Когда я поступил в колледж, я использовал всю эту историю с доктором в своих интересах. Работал с дамами как шарм, — он улыбается, вспоминая то время с такой нежностью, — И вот однажды я встретил девушку, Кассандру. Она приручила меня. Я усердно учился, а она была всем, чем не были другие девушки, поэтому я сделал предложение, и она согласилась. В ночь нашей помолвки я наконец-то познакомился с ее семьей. Я был вне себя от знакомства с ее родителями, поэтому мне и в голову не приходило, что я должен беспокоиться о ее сестре.

Сделав шаг назад, я наклоняю голову в сторону: — Черт возьми, ты говоришь о тете Кэсси?

— Да. Ее сестра, твоя мать, была самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Как только я увидел ее, меня охватил трепет. Это сводило меня с ума. Она была застенчивой, но такой невероятно доброй. Я влюбился. Мы начали встречаться за спиной Кэсси, но однажды нас застукали, и начался настоящий ад. Эмили отреклась от своей семьи и от всего города. Это был ад.

Не в силах связать предложение воедино, я пытаюсь усвоить эту новую информацию. Мои родители всегда казались лишенными драматизма, и подумать только, они завели такой же грязный роман, как и я.

— Но стоит ли идти в ад и обратно? — спрашиваю я, поднимая брови.

— Стоит каждой секунды, но, сынок, я не хотел этого ни для тебя, ни для Чарли, — выпустив тяжелый вздох, он опускает взгляд на свои ноги, — Я думал, что делаю тебе одолжение. Я думал, что ты это переживешь.

— Но я этого не сделал.

— Нет…, — он понижает голос, — Ты этого не сделал.

Раскрытие его намерений оставило нас в неловком молчании. Я никогда по-настоящему не понимал, почему мои родители вмешивались в мою жизнь и принимали решения, которые, оглядываясь назад, были ошибками. Сейчас я понимаю, почему мой отец хочет защитить меня, будучи в похожей ситуации, но никто другой никогда не сможет понять, как сильно я любил Шарлотту тогда. И только это должно было стать причиной того, что я боролся со всеми, чтобы сохранить ее в своей жизни.

Но я этого не сделал. Я был трусом, и ничто и никогда этого не изменит.

Наше мгновенное молчание длится недолго, когда Рокки выбегает на балкон, визжа, как женщина: — Она здесь, она здесь!

Для Рокки это означает только одно — стриптизерша.

Мы сидим в баре, как вдруг слышим треск кнута. Твою мать, какого черта? Элайджа ждет, затаив дыхание, на его лице написано беспокойство. Треск кнута во второй раз эхом разносится по комнате.

— Меня зовут мадам Киска, — рычит она властным тоном.

Ее густой русский акцент несколько сексуален. Kiska звучит знакомо, и я смеюсь про себя. Киска по-русски означает «киска». Она — мадам Киска. Рокки сидит с широко раскрытыми глазами и готов ко всему, что она выложит, а Элайджа — его полная противоположность. Она проводит пальцем по челюсти Элайджы, латекс издает легкий звук. Взяв его подбородок, она крепко сжимает его и что-то шепчет ему в лицо, прежде чем дать пощечину.

Я пытаюсь сдержать смех, но ее ледяной взгляд ставит меня на место. Рокки сидит так, будто у него муравьи в штанах. Играет музыка, и она разыгрывает свое представление с каждым из нас. Алкоголь продолжает поступать, и, к моему удовольствию, даже мой отец принимает в этом участие. Он смеется, когда она бьет хлыстом, и я могу поклясться, что несколько раз она выходит из образа и улыбается ему. Друзья Элайджи получают удовольствие — эти парни, вероятно, никогда не занимались сексом. Один из них постоянно теребит свою промежность, ни хрена себе, его стояк торчит как бельмо на глазу. Клянусь, гребаная кучка придурков.

Я, ну, я просто скучаю по ней.

Ничто в этом мире, никакая другая женщина не может сравниться с моей девочкой.

Ее губы, ее запах, только она.

Я закрываю глаза, зная, что не могу пойти туда, поэтому я хватаю ближайшую бутылку, которая оказывается водкой, и делаю глоток. Ебаный в рот. Я несильно кашляю, пока она проходит путь вниз.

С ощущением, что за мной наблюдают, я осматриваю комнату, и у больших стеклянных дверей стоит мой отец и пристально смотрит на меня. На его лице нет никаких эмоций. Взяв бокал, он смотрит на свой телефон и усмехается, набирая что-то. Я подхожу к нему со своей бутылкой водки, отставляю стакан и называю его своим.

— Что заставило тебя быть таким счастливым? — спрашиваю я жалобно.

— Просто смс получил.

Я знаю этот взгляд. Именно так я смотрю, когда Шарлотта пишет мне смс. Черт! Какого черта!

— Какого черта, папа?

— Расслабься, это твоя мама. Я могу показать тебе смс, если хочешь.

— Нет, не надо, спасибо. Блядь, вы двое — пара уродов.

Он глупо ухмыляется. После тридцати долбаных лет совместной жизни он все еще влюблен. Мне следовало бы похвалить его, но осознание того, что мама на другом конце, возможно, посылает ему грязные сообщения, заставляет меня содрогнуться.

— В любом случае, я ухожу. У меня свидание с моим уродом.