Преследуя восход

Я рванул сеть, только еще больше запутавшись в ней, зато освободил Джипа, ближайшего к борту. Он вскочил и ринулся на поручень. За ним прогрохотали тяжелые башмаки, но я увидел, как он ринулся за борт совершенно невероятным нырком, выбросив вперед раненую руку. Снизу раздались крики и всплески — матросы, предупрежденные шумом, попрыгали с трапов в лодки. Раздалось жуткое завывание волков, треск пистолетных выстрелов и буханье мушкетов. Мой меч оказался подо мной, я пытался его достать, корчась и извиваясь, как пойманная рыба, а Молл цеплялась за сеть и рычала поверх меня. Затем, поставив колено мне на живот, она приподнялась и захватила в руки две огромные пригоршни сети, собираясь разорвать ее. И ей бы это удалось даже сейчас, когда ее внутренний огонь погас. Но над нами нависла Мэй Генри — лицо ее напоминало сырое тесто, глаза были стеклянными — и злобно ударила кофель-нагелем; Молл упала на меня, дергая ногами и держась за голову, и я почувствовал, как она дернулась еще раз, когда кофель-нагель снова опустился на ее голову.

Клэр, зажатая подо мной и Молл, вскрикнула от ужаса. В горле пиратки зияла огромная рваная дыра, черная бескровная борозда, в глубине которой был виден блеск шейных позвонков. Я с воплем вскочил, сбросив с себя Молл, и схватил Клэр. Опутанный сетью, я устремился к трапу, ведущему на ют, и мне это почти удалось. Однако я поскользнулся в луже смолянистой слизи и с грохотом упал, чуть не повалившись на что-то жуткое у дверей каюты на полубаке. Искореженная огнем масса, окруженная огромной звездой обугленной древесины, смутно напоминала человеческую фигуру; но по пряди длинных волос и обрывку черных лохмотьев я понял, что это была девушка, которую Ле Стриж называл Пег Паулер. В этот раз они пришли подготовленными, и даже отравленная вода не смогла погасить их огонь.

Меня схватили за волосы, рывком откинули голову назад. Я смотрел вверх на лица волков и чьи-то физиономии с суженными от торжества и вожделения темными глазами. У них были отвислые ушные мочки, губы изрезаны шрамами, лбы странно плоские и зауженные, и все это было покрыто замысловатым узором чего-то черного, краски или татуировки, так что почти полностью скрывало медновато-желтую кожу. Что-то взмыло в воздух на фоне сияющего неба и опустилось…

Не знаю, полностью ли я отключился и на какое время. Кажется, смутно ощущал, что меня переворачивают, что моя голова бьется о палубу. И вроде бы я помню, как руки, которые были смертельно холодны, поставили меня на ноги, скрученного, как борова. А затем… Покачивание было качанием шеста, к которому меня подвесили, а в листьях снова пел ветер. Моим первым четким воспоминанием была тошнота, приступ рвоты, подступившей к горлу, и кашель, когда я чуть не захлебнулся ею. Мне едва удалось повернуть голову и очистить горло, после чего, хотя мой череп разбухал и сжимался при каждом ударе сердца, я почувствовал себя более живым и готовым воспринимать окружающее. Правда, я был совершенно разбит, измучен, голова кружилась; я даже не был уверен, было ли то, что я мог видеть, наяву или в горячечном сне: мелькание и сверкание вроде бы факелов, стук наподобие барабанного боя и тихий гул как бы человеческих голосов. Длинные нижние конечности волков пританцовывали в такт глухому барабанному бою. Более короткие ноги двигались рядом, голые и покрытые черным узором; красный свет факела и напружиненные работающие мышцы придавали всему жутко живой вид; это было похоже на решетку, за которой ад. Только несшие меня ноги не приплясывали, но тяжело ступали, мощные и твердые, как какие-то свинцовые быки. Они не обращали ни малейшего внимания на встречавшиеся им препятствия, но налетали на них или с тем же безразличием били о них мной. Избитый, исцарапанный, я потерял счет времени, пока меня не бросили в мягкую траву, при этом шест оказался поверх меня, и от удара у меня в голове снова все поплыло. Я едва уловил хриплый шепот, раздавшийся рядом, в темноте.

— Привет.

Сперва я не мог даже говорить.

— О… привет, Джип. У тебя, стало быть, ничего не вышло, да?

— Они поймали меня на мелководье. Все эта распроклятая рука! Не волки, караибы — тоже не слишком милые ребята. Пару раз подержали мне голову под водой — просто ради спортивного интереса. И Бог знает почему не завершили начатое.

Ко мне стал подкрадываться страх:

— А остальные? Молл… Клэр…

— Клэр я видел. Зомби бросили ее вон там, неподалеку, — пока жива и вроде невредима. Молл я не видел…

— Она… они ее довольно сильно ранили, Джип. — Я больше ничего не хотел говорить, а он не особенно желал услышать.

На какое-то время Джип замолчал, слышались бормочущие голоса волков.

— Во всяком случае, шкипер здесь. И те, кто остался в живых из экипажа.

— Джип… ты видел? Мэй Генри…

— И помощник. И Грей Колл, Лаузи Мак-Илвайн, Дикон Меррет — да, я видел. Господи, аккуратно они нас сделали. Взять меня — я опасался, что они захватили корабль, но когда увидел, как нам машут, естественно, как ни в чем не бывало… За этим стоит что-то большее, чем просто волки или вот эти индейцы. Здесь нужны мозги.