Престидижитатор Сталина

Я тоже радовался, потому что теперь литейка выдавала по примерно семьсот рубликов в день. Очень примерно, ведь теперь приходилось кучу мужиков (и лошадей) держать чтобы все эти килотонны очень хеви металла перевезти к местам оного потребления. А до Москвы телега с хорошей лошадью полтораста больших чугунов везет, между прочим, неделю. И столько же времени назад пустая едет! А у меня только в Первопрестольную ежедневно нужно шесть телег отправлять!!!

Но это — уже не совсем мои заботы. Петр Петрович из своих знакомых сослуживцев собрал неплохую команду управляющих в «новые поместья», и они транспортную проблему решили. Потому что отставные офицеры работать могли очень хорошо — ну, если им платить за это соответственно. А Игнатьев смог очень профессиональную команду собрать — потому что внезапно выяснил, что и деньги я за работу плачу «профессиональные». Я все же, не смотря ни на что, до конца так и не освоился с нынешней странной денежной системой, и когда Петр Петрович узнал, что я договорился с ним об окладе в две с половиной сотни серебром… Он-то от прежних владельцев оклад жалования в ассигнациях получал, и считал свою зарплату довольно высокой — а тут я, человек «в ассигнации не верящий» — понятно, что даже за полторы сотни в год «с жильем, столом и выездом» конкурс среди претендентов на завидную должность был более чем приличный. Среди очень приличных людей, между прочим. А чтобы они приличными и оставались, зарплаты я увеличил до тридцатника в месяц (а Игнатьеву за подбор качественных кадров установил месячный оклад в сто рублей).

Когда денег хватает — то есть когда одна лошадка за две недели привозит их достаточно, чтобы пять «французов» купить (то есть не совсем чистокровных, но все же першеронов) — такая задача оказывается вполне решабельной. К тому же из Москвы телеги всяко не пустые ехали, на них дрова везли. Березовые, которые у меня немедленно пережигались на уголь. Много в Подмосковье берез… было, но теперь я и свою домну мог каждый месяц по неделе, а то и по две гонять. То есть опять не я лично, я занимался совсем другим делом «для моей пользы»: прикинув, что скоро дрель на батарейках окончательно издохнет за исчерпанием ресурса батареек, я занялся изготовлением генератора.

Поначалу я решил, что для изоляции медного провода мне льняной олифы хватит, и для первого генератора ее и хватило — ну, чтобы обмотку из тонких хлопковых ниток ею обмазать качественно. Я же все же в институте много полезного изучал в части железнодорогостроения и как устроен генератор на тепловозе, помнил. И как генератором управлять, тоже помнил, так что получился у меня… в общем, если на мелкие детали внимания не обращать, камазовский стартер мощностью киловатт в семь. Вот только чем его крутить, я не придумал — то есть сразу не придумал. У соседа-чугунодела была неплохая плотина с водяным колесом, которое крутило воздуходувки на его чугунном заводике, а у меня как-то с речками было неважно. То есть речек много было — но текли они все, заразы такие, по такому ровному месту, там плотину толком и не поставишь. Так что генератор пока лежал себе у меня в комнате (на красивой подставке, украшенной бархатом!) и напоминал мне о том, что было бы неплохо…

Список «неплохого» я сначала на бумажке записать хотел, а потом сообразил, что нынешних тетрадок, что в тульских магазинах продавали иногда, мне для такого списка очень много потребуется, одному столько просто не поднять. Так что его я не записал, а осенью двадцать четвертого года совершил все же вояж на далекую Псковщину. С некоторым успехом: купил почти сотню мужиков, столько же баб (поскольку мужиков я все же покупал семейных) и человек двести детишек. Как эту толпу из-под Великих Лук к моим поместьям перегоняли — про это можно отдельный роман написать, причем роман ужасов. Но опять же, «прапорщики военного времени» числом в пять человек и с этой задачей справились, причем почти уложились в месяц на всё путешествие. Впрочем, про «ужасы» они мне уже потом рассказали, я все же предпочел время потратить с большей пользой. В Ригу даже успел скататься, с народом тамошним (и не тамошним) пообщаться. Узнал много нового и интересного.

Настолько интересного, что уже в августе года двадцать пятого я отправился «за мужиками» еще дальше в глубь Псковщины. С довольно большой «свитой» — а второго сентября с борта корабля под названием «Святая Ана» (именно так корабль назывался, с одной буквой «н») на берег в столице нашей Родины сошел иностранный дворянин, приехавший из далекой Канады. С супругой.

На Ану с одной «н» иностранец сел как раз в Риге, а туда его доставила лодка рыбака, успевшего спасти семейную пару, дрейфовавшую в шлюпке без весел в районе Виндавы: их-то кораблик потонул где-то, и они, бедолаги, уже неделю так и дрейфовали…