Престидижитатор Сталина

Первой из «старинных тевтонских книг» было сочинение широко известного в узких кругах австрийца Крисофа Пихлера. Мужик в подробностях описал (поскольку предварительно сам все процессы ручками выполнил) как с использованием технологий восемнадцатого века и из соответствующих эпохе материалов изготовить Глок-17 с магазином на тридцать три патрона. Но ему в Австрии хорошо было, там латунь еще с времен Римской империи водилась — а мне пришлось гильзы бронзовые делать, и я на каждую по полдня тратил. Ну, поменьше, сотню гильз я где-то за месяц изготовить успел, да и пули к ним за это же время сделал. То есть пули мне все же один тульский мужичонка делать помогал, самоварных дел мастер — потому что пули тоже медными были. А на все вместе, если и время изготовления пороха считать, у меня почти год ушел. Все же спасибо школьной химичке, притащившей на урок брошюру Менделеева нашего Дмитрий Иваныча с подробным описанием процесса выделки пироколлодия…

Еще мне — уже другой тульский мастер — изготовил крошечный штампик. Так что на дне каждой моей гильзы красовалась по кругу забавная надпись: RIP 9 х 19. Причем RIP было не латинским пожелание покойнику requiescat in pace, то есть «покойся с миром», а вовсе даже аббревиатурой от термина radically invasive projectile — радикально проникающий снаряд. Впрочем, и римская расшифровка термина будет подходящей: шансов выжить у словившего такую пулю было крайне мало.

В принципе, я даже сделал один магазин на тридцать три патрона, но с ним стрелять мне не очень понравилось, так что с собой я просто взял два пистолета с обычными магазинами на семнадцать патронов каждый. Еще четыре запасных магазина — и на этом мой запас патронов закончился. Однако я надеялся, что мне и этого хватит — и, как выяснилось, не ошибся. То есть ошибся, но в другую сторону.

Мы ждали-ждали, и, наконец, дождалися. Тринадцатого декабря Петр Григорьевич позвал меня на очередное сборище, на котором, как оказалось, собравшиеся обсуждали как правильно свергнуть царя. И как правильно солдат в тех полках, где служило примерно половина из собравшихся, оболванить. Точнее, обсуждалось предложение отсутствующего в столице Павла Ивановича сообщить солдатам, что стоять нужно за жену «незаконно свергнутого» Константина по имени Конституция. И, что меня удивило, большинство офицеров эту идею бурно поддержали.

Однако обстановка на собрании была довольно нервной: по неизвестным причинам не пришел приглашенный на собрание сэр Чарльз Багот, хотя он «обещался точно быть». Я-то знал, что британскому послу на собрание придти будет очень непросто — да и вообще куда-либо придти у него вряд ли выйдет. Нет, я не зверь какой, но так нагло пытаться отыграться за то, что просрал переговоры по разделу Америки… Алёна Александровна — после подробного обсуждения с Натальей определенных свойств дикой природы Среднерусской возвышенности — была абсолютно уверена, что упомянутый сэр как минимум неделю с толчка слезть не сможет, я же надеялся, что он в толчок вообще целиком смоется — но тут уж как повезет. Или не повезет…

В общем, даже искать его было бесполезно, поэтому для собравшихся уже я стал «официальным представителем Соединенного Королевства». И когда собравшиеся, обсудив наиболее животрепещущие вопросы обратились ко мне «за поддержкой», пришлось вмешаться в дискуссию:

— Господа, мне кажется — хочу, правда, отметить, что это лишь мое личное мнение — что ваша затея удачно не кончится. Потому что все же идиотов в России не очень много, и, хотя половина из них здесь и собралось, вторую половину тоже несложно будет ликвидировать.

— Вторую? — возмутился было Петр Григорьевич.