Престо, модерато, адажио

Илья со счёта сбился, сколько раз он преодолевал барьер, тем не менее невольно напрягся и стиснул зубы, когда машина нырнула в невесомый, но весьма ощутимый перламутр. Ужас, начавший продирать по коже и дыбить волосы на затылке ещё когда они садились в автобус, навалился в полную силу. Стало трудно дышать, слёзы потекли из глаз. Хорошо, что автобус продолжал нестись вперёд и дорога свободна.

Неожиданно Илья ощутил, как ладонь женщины сжала его пальцы. Сильно сжала, до боли и хруста. Но это была полезная боль. Она заставила сконцентрироваться, вынырнуть из наваливающейся прострации. Илья сглотнул комок, подкативший к горлу, ответил на рукопожатие. Как долго они находятся внутри барьера? Вопрос риторический, отсчёт времени здесь невозможен. Перламутровые клубы не походили на дым, скорее — на медленно закипающее желе. Стенки автобуса для них не препятствие, тела людей — и подавно, но всё равно хотелось стереть эту гадость с лица.

Закончился переход внезапно, как обычно. Автобус вынырнул из толщи барьера, проехал метров шестьдесят-семьдесят и остановился. Хелен шумно выдохнула. Разжала пальцы, вытерла выступившую на лбу испарину. Щёки её раскраснелись, глаза блестели, как после тренировки в спортзале.

Илья прислушался к ощущениям. Неприятных среди них не оказалось. За восемь лет жизни в шестой зоне клетки его организма обновились почти полностью, биологические часы давно перешли на новый ритм, но какая-то генетическая память сохранилась. Пятая зона по-прежнему не была для него слишком медленной. Интересно, с четвёртой будет то же самое? Скоро узнаем.

Пограничники их не торопили. Хелен вынула из рюкзака липучки с дозой адаптина, прошла в конец салона, где разместились исследователи. Туллейцев трясло нешуточно, им едва хватало сил протягивать руки, позволяя пресс-секретарю наклеивать лекарство. И эти люди всерьёз планируют добраться до нулевой точки и проводить там какие-то наблюдения? — удивился Лазаренко.

Последней Хелен приклеила липучку себе. Предложила Илье, но он отрицательно покачал головой. Пресс-секретарь не настаивала. Села в кресло, закрыла глаза, ожидая, когда препарат подействует.

Первым ждать надоело Лаугесену. Он прошёл к двери, открыл.

— Идти можете? — спросил, оглянувшись.

Это был только вопрос, но подчинённые восприняли его как команду. Постанывая, поднялись с мест, выбрались наружу. Кое-как доковыляли до домика КПП. Илья вдруг понял: форма у пограничников не та, что прежде, да и лица отчётливо азиатские. «PAC», — прочёл надпись латинскими буквами на шевроне. Предчувствие нехорошего шевельнулось в душе.

Документы прибывших пограничники проверили быстро, к рюкзакам и вовсе внимания не проявили. Но к выходу из КПП их не пропустили. Незаметно подошедшая к группе девушка-офицер вежливо предложила на английском:

— Прошу пройти в комнату отдыха!

— Мы спешим в Самару, — возразила Хелен. — Хотим побыстрее найти какой-нибудь отель. Мы устали и нам нужна адаптация.

Доброжелательная улыбка на лице пограничницы не изменилась.

— Прошу пройти в комнату отдыха.

Пресс-секретарь готова была затеять спор, но Илья её опередил. Здесь вам не Британия и не Евросоюз. Здесь спорить с представителем власти себе дороже.

— Да-да, спасибо! Конечно, идём, — поспешил согласиться.

Исследователи против комнаты отдыха не возражали, вошли и сразу повалились на диванчики. Зато Хелен была вне себя. Щёки её снова пылали, глаза блестели, препарат явно не подействовал. Для замедления метаболизма при погружении требуются спокойствие, отдых, сон. Какое уж тут спокойствие!

— Что происходит? — подступила она к Илье. — Почему здесь военные Пан-Азии? Разве Самара не входит в конфедерацию «Днепр — Урал»?

Хороший вопрос! Илья и сам хотел бы знать ответ на него.

Долго сидеть взаперти не пришлось. Часа не минуло, как дверь комнаты отдыха отворилась и вошёл улыбающийся во все тридцать два зуба Тимур Мроев. Илья подивился, как мало изменился бывший шеф с их последней встречи. Впрочем, в пятой зоне времени прошло куда меньше, чем в шестой.

— Рад приветствовать вас в наших тьматараканах! — английский его оставлял желать лучшего, но Мроева это не смущало. — И дважды рад наконец-то познакомиться с вами лично, господин Лаугесен, мисс Хелен!

Он пожал руку начальнику экспедиции, поцеловал пресс-секретарю. Направился к диванчикам с исследователями, но Хелен его остановила.

— Господин Мроев, вы можете пояснить, что происходит?

— Что происходит? Мы сейчас садимся в машины и едем в аэропорт. Я забронировал места на рейс Оренбург — Сеул. Вылет через восемь часов, так что нужно поторопиться.

— Оренбург — Сеул?! Мы должны были лететь во Владивосток! И почему из Оренбурга, почему нельзя отсюда? Мы целый день в дороге, нам нужна адаптация. Никакого Оренбурга! Мы остаёмся в Самаре, как договорено. И едем в отель.

— К сожалению, обстоятельства поменялись. В Самаре... э-э-э... напряжённая обстановка, адаптацию лучше пройти после перелёта. Там вас ждёт коттедж в лесу, тишина и спокойствие, никаких посторонних глаз. Можно восстанавливаться и отдыхать, сколько пожелаете.

— Но почему?!