Преступление без наказания: Теодор Бун - маленький юрист

Тео медленно отправился наверх, окончательно поверженный, а Судья потащился следом. Лежа в кровати, Тео открыл ноутбук и проверил, в Сети ли Эйприл. Он испытал облегчение, когда она ответила.

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Привет Тео. Как ты?

ТБУНЭСК. Нормально. Где ты?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Дома, в спальне, сижу взаперти.

ТБУНЭСК. Где твоя мама?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Внизу. Мы не разговариваем.

ТБУНЭСК. Ты успела в школу?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Нет, суд шел до полудня. Я так рада, что он закончился.

ТБУНЭСК. Ну и как тебе — сидеть на свидетельском месте?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Омерзительно. Я рыдала, Тео. Я рыдала и не могла остановиться. Сказала судье, что не хочу жить ни с мамой, ни с папой. Ее юрист задавал мне вопросы. И его юрист задавал мне вопросы. Это было ужасно.

ТБУНЭСК. Сочувствую.

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Я не понимаю, почему ты хочешь стать юристом.

ТБУНЭСК. Чтобы помогать таким, как ты. Это и делают юристы. Тебе понравился судья?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Мне там никто не понравился.

ТБУНЭСК. Мама говорит, он хороший. Он принял решение насчет твоей опеки?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Нет. Но сказал, что примет через пару дней. Пока я живу с мамой, и ее юрист думает, что я останусь здесь.

ТБУНЭСК. Пожалуй, так и будет. Придешь завтра в школу?

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Ага. Только я уже неделю не притрагивалась к домашней работе.

ТБУНЭСК. Тогда увидимся завтра.

ЭЙПРИЛВПАРИЖЕ. Спасибо, Тео.

Спустя час он все еще не спал — то думал об Эйприл, то возвращался мыслями к суду, где разбиралось убийство миссис Даффи.

Глава 8

Хулио ждал. Тео плавно притормозил у стоек для велосипедов близ флагштока перед школой и сказал:

— Hola, Julio. Buenos dias.[8]

— Hola, Theo.[9]

Тео обмотал цепь вокруг переднего колеса и защелкнул замок. Эта цепь раздражала его. Всего год назад за велосипед в Страттенберге можно было не беспокоиться. Никто не возился с цепями. А потом велосипеды начали исчезать, и это продолжалось до сих пор, так что родители настаивали на дополнительных мерах безопасности.

— Спасибо, что помог вчера вечером, — сказал Хулио. Он хорошо говорил по-английски, но все еще с явным акцентом. То, что он сам подошел к Тео в школе и завел разговор, уже было шагом вперед. По крайней мере так считал Тео.

— Не стоит благодарности. Обращайся в любое время.

Хулио осмотрелся. Школьники выходили из автобусов и толпой направлялись к центральному входу.

— Ты знаешь законы, правда, Тео?

— Мои родители юристы.

— Полиция, суды и все такое?

Тео пожал плечами. Он никогда не отрицал, что обладает немалыми познаниями в праве.

— Я много в этом понимаю, — подтвердил он. — А что случилось?

— Этот большой процесс… В нем участвует мистер Даффи?

— Да, его судят за убийство. И это крупный процесс.

— Мы можем об этом поговорить?

— Конечно, — сказал Тео. — А зачем тебе это?

— Возможно, я кое-что знаю.

Тео внимательно посмотрел Хулио в глаза, а тот отвел взгляд с таким видом, словно совершил ошибку. Директор вопил на каких-то учеников, требуя, чтобы они прекратили болтать и заходили в здание. Тео и Хулио направились ко входу.

— Я найду тебя во время ленча, — пообещал Тео.

— Хорошо. Спасибо.

— Не за что.

Мало того что дело Даффи и так не выходило у Тео из головы, теперь он думал о нем еще больше. Намного больше. Что мог знать бездомный двенадцатилетний мальчик из Сальвадора об убийстве Майры Даффи?

Ничего, решил Тео, направляясь на классное собрание. Он поздоровался с мистером Маунтом, разбирая рюкзак. Настроение у него было далеко не самое хорошее. Процесс, крупнейший процесс в истории Страттенберга, возобновится через полчаса, а его, Тео, там не будет. Нет в этом мире справедливости, решил он.

Во время утреннего перерыва Тео улизнул в библиотеку и спрятался в кабинке для индивидуальной работы. Он вытащил ноутбук и взялся за дело.

Секретарем судебного заседания по делу Даффи назначили некую миз Финни. Она была лучшей в городе, судя по тому, что Тео слышал о ней. Как и на всяком другом процессе, миз Финни сидела у подножия кресла судьи рядом с местом свидетеля. Это было лучшее место в зале суда, и она занимала его не просто так. Ее обязанности состояли в том, чтобы фиксировать каждое слово, произнесенное судьей, юристами, свидетелями и, наконец, присяжными. При помощи стенографа миз Финни могла легко записывать по двести пятьдесят слов в минуту.

В былые дни, если верить миссис Бун, секретари судебных заседаний владели стенографией, или скорописью — методом записи, включавшим символы, и коды, и сокращения, — и всем остальным, что им требовалось, чтобы успеть за выступающими. После суда секретарь обрабатывал запись, чтобы получить аккуратную печатную расшифровку всего, что было сказано на процессе. На это уходили дни, недели, а иногда и месяцы, и это была трудная работа.