Читаем Преступление и наказание полностью

I may be ungrateful, I may be mean, only let me be, for God's sake, let me be!Пусть я неблагодарен, пусть я низок, только отстаньте вы все, ради бога, отстаньте!
Let me be, let me be!"Отстаньте! Отстаньте!
He began calmly, gloating beforehand over the venomous phrases he was about to utter, but finished, panting for breath, in a frenzy, as he had been with Luzhin.Он начал спокойно, заранее радуясь всему яду, который готовился вылить, а кончил в исступлении и задыхаясь, как давеча с Лужиным.
Razumihin stood a moment, thought and let his hand drop.Разумихин постоял, подумал и выпустил его руку.
"Well, go to hell then," he said gently and thoughtfully.- Убирайся же к черту! - сказал он тихо и почти задумчиво.
"Stay," he roared, as Raskolnikov was about to move. "Listen to me.- Стой! - заревел он внезапно, когда Раскольников тронулся было с места, - слушай меня.
Let me tell you, that you are all a set of babbling, posing idiots!Объявляю тебе, что все вы, до единого болтунишки и фанфаронишки!
If you've any little trouble you brood over it like a hen over an egg.Заведется у вас страданьице - вы с ним как курица с яйцом носитесь!
And you are plagiarists even in that!Даже и тут воруете чужих авторов.
There isn't a sign of independent life in you!Ни признака жизни в вас самостоятельной!
You are made of spermaceti ointment and you've lymph in your veins instead of blood.Из спермацетной мази вы сделаны, а вместо крови сыворотка!
I don't believe in anyone of you!Никомуто из вас я не верю!
In any circumstances the first thing for all of you is to be unlike a human being!Первое дело у вас, во всех обстоятельствах - как бы на человека не походить!
Stop!" he cried with redoubled fury, noticing that Raskolnikov was again making a movement--"hear me out!Сто-о-ой! - крикнул он с удвоенным бешенством, заметив, что Раскольников опять трогается уходить, - слушай до конца!
You know I'm having a house-warming this evening, I dare say they've arrived by now, but I left my uncle there--I just ran in--to receive the guests.Ты знаешь, у меня сегодня собираются на новоселье, может быть уж и пришли теперь, да я там дядю оставил, - забегал сейчас, - принимать приходящих.
And if you weren't a fool, a common fool, a perfect fool, if you were an original instead of a translation... you see, Rodya, I recognise you're a clever fellow, but you're a fool!--and if you weren't a fool you'd come round to me this evening instead of wearing out your boots in the street!Так вот, если бы ты не был дурак, не пошлый дурак, не набитый дурак, не перевод с иностранного... видишь, Родя, я сознаюсь, ты малый умный, но ты дурак! - так вот, если б ты не был дурак, ты бы лучше ко мне зашел сегодня, вечерок посидеть, чем даром-то сапоги топтать.
Since you have gone out, there's no help for it!Уж вышел, так уж нечего делать!
I'd give you a snug easy chair, my landlady has one... a cup of tea, company....Я б тебе кресла такие мягкие подкатил, у хозяев есть... Чаишко, компания...
Or you could lie on the sofa--any way you would be with us....А нет, - так и на кушетке уложу, - все-таки между нами полежишь...
Zossimov will be there too.И Зосимов будет.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики

Книга является продолжением предыдущей книги автора – «Вещество литературы» (М.: Языки славянской культуры, 2001). Речь по-прежнему идет о теоретических аспектах онтологически ориентированной поэтики, о принципах выявления в художественном тексте того, что можно назвать «нечитаемым» в тексте, или «неочевидными смысловыми структурами». Различие между двумя книгами состоит в основном лишь в избранном материале. В первом случае речь шла о русской литературной классике, здесь же – о классике западноевропейской: от трагедий В. Шекспира и И. В. Гёте – до романтических «сказок» Дж. Барри и А. Милна. Героями исследования оказываются не только персонажи, но и те элементы мира, с которыми они вступают в самые различные отношения: вещества, формы, объемы, звуки, направления движения и пр. – все то, что составляет онтологическую (напрямую нечитаемую) подоплеку «видимого», явного сюжета и исподволь оформляет его логику и конфигурацию.

Леонид Владимирович Карасев

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука / Культурология