Преступление и наказание

How could I help you out of my hundred and twenty roubles a year pension?	Чем могла я с моими ста двадцатью рублями в год пенсиона помочь тебе?
The fifteen roubles I sent you four months ago I borrowed, as you know, on security of my pension, from Vassily Ivanovitch Vahrushin a merchant of this town.	Пятнадцать рублей, которые я послала тебе четыре месяца назад, я занимала, как ты и сам знаешь, в счет этого же пенсиона, у здешнего нашего купца Афанасия Ивановича Вахрушина.
He is a kind-hearted man and was a friend of your father's too.	Он добрый человек и был еще приятелем твоего отца.
But having given him the right to receive the pension, I had to wait till the debt was paid off and that is only just done, so that I've been unable to send you anything all this time.	Но, дав ему право на получение за меня пенсиона, я должна была ждать, пока выплатится долг, а это только что теперь исполнилось, так что я ничего не могла во все это время послать тебе.
But now, thank God, I believe I shall be able to send you something more and in fact we may congratulate ourselves on our good fortune now, of which I hasten to inform you.	Но теперь, слава богу, я, кажется, могу тебе еще выслать, да и вообще мы можем теперь даже похвалиться фортуной, о чем и спешу сообщить тебе.
In the first place, would you have guessed, dear Rodya, that your sister has been living with me for the last six weeks and we shall not be separated in the future.	И, во-первых, угадываешь ли ты, милый Родя, что сестра твоя вот уже полтора месяца как живет со мною, и мы уже больше не разлучимся и впредь.
Thank God, her sufferings are over, but I will tell you everything in order, so that you may know just how everything has happened and all that we have hitherto concealed from you.	Слава тебе господи, кончились ее истязания, но расскажу тебе все по порядку, чтобы ты узнал, как все было, и что мы от тебя до сих пор скрывали.
When you wrote to me two months ago that you had heard that Dounia had a great deal to put up with in the Svidrigrailovs' house, when you wrote that and asked me to tell you all about it--what could I write in answer to you?	Когда ты писал мне, тому назад два месяца, что слышал от кого-то, будто Дуня терпит много от грубости в доме господ Свидригайловых, и спрашивал от меня точных объяснений, - что могла я тогда написать тебе в ответ?
If I had written the whole truth to you, I dare say you would have thrown up everything and have come to us, even if you had to walk all the way, for I know your character and your feelings, and you would not let your sister be insulted.	Если б я написала тебе всю правду, то ты, пожалуй бы, все бросил и хоть пешком, а пришел бы к нам, потому я и характер и чувства твои знаю, и ты бы не дал в обиду сестру свою.
I was in despair myself, but what could I do?	Я же сама была в отчаянии, но что было делать?
And, besides, I did not know the whole truth myself then.	Я и сама-то всей правды тогда не знала.
What made it all so difficult was that Dounia received a hundred roubles in advance when she took the place as governess in their family, on condition of part of her salary being deducted every month, and so it was impossible to throw up the situation without repaying the debt.	Главное же затруднение состояло в том, что Дунечка, вступив прошлого года в их дом гувернанткой, взяла наперед целых сто рублей под условием ежемесячного вычета из жалованья, и, стало быть, и нельзя было место оставить, не расплатившись с долгом.
This sum (now I can explain it all to you, my precious Rodya) she took chiefly in order to send you sixty roubles, which you needed so terribly then and which you received from us last year.	Сумму же эту (теперь могу тебе все объяснить, бесценный Родя) взяла она более для того, чтобы выслать тебе шестьдесят рублей, в которых ты тогда так нуждался и которые ты и получил от нас в прошлом году.