Преступление и наказание

You--a Schiller, you--an idealist!	Вы - Шиллер, вы - идеалист!
Of course that's all as it should be and it would be surprising if it were not so, yet it is strange in reality....	Все это, конечно, так и должно быть и надо бы удивляться, если б оно было иначе, но, однако ж, как-то все-таки странно в действительности...
Ah, what a pity I have no time, for you're a most interesting type!	Ах, жаль, что времени мало, потому вы сами прелюбопытный субъект!
And, by-the-way, are you fond of Schiller?	А кстати, вы любите Шиллера?
I am awfully fond of him."	Я ужасно люблю.
"But what a braggart you are," Raskolnikov said with some disgust.	- Но какой вы, однако же, фанфарон! - с некоторым отвращением произнес Раскольников.
"Upon my word, I am not," answered Svidrigailov laughing. "However, I won't dispute it, let me be a braggart, why not brag, if it hurts no one?	- Ну, ей-богу же, нет! - хохоча отвечал Свидригайлов, - а впрочем, не спорю, пусть и фанфарон; но ведь почему же и не пофанфаронить, когда оно безобидно.
I spent seven years in the country with Marfa Petrovna, so now when I come across an intelligent person like you--intelligent and highly interesting--I am simply glad to talk and, besides, I've drunk that half-glass of champagne and it's gone to my head a little.	Я семь лет прожил в деревне у Марфы Петровны, а потому, набросившись теперь на умного человека, как вы, - на умного и в высшей степени любопытного, просто рад поболтать, да кроме того, выпил эти полстакана вина и уже капельку в голову ударило.
And besides, there's a certain fact that has wound me up tremendously, but about that I... will keep quiet.	А главное, существует одно обстоятельство, которое меня очень монтировало, но о котором я... умолчу.
Where are you off to?" he asked in alarm.	Куда же вы? - с испугом спросил вдруг Свидригайлов.
Raskolnikov had begun getting up.	Раскольников стал было вставать.
He felt oppressed and stifled and, as it were, ill at ease at having come here.	Ему сделалось и тяжело, и душно, и как-то неловко, что он пришел сюда.
He felt convinced that Svidrigailov was the most worthless scoundrel on the face of the earth.	В Свидригайлове он убедился как в самом пустейшем и ничтожнейшем злодее в мире.
"A-ach!	- Э-эх!
Sit down, stay a little!" Svidrigailov begged. "Let them bring you some tea, anyway.	Посидите, остановитесь, - упрашивал Свидригайлов, - да велите себе принести хоть чаю.
Stay a little, I won't talk nonsense, about myself, I mean.	Ну посидите, не я не буду болтать вздору, о себе то есть.
I'll tell you something.	Я вам что-нибудь расскажу.
If you like I'll tell you how a woman tried 'to save' me, as you would call it?	Ну, хотите, я вам расскажу, как меня женщина, говоря вашим слогом, "спасала"?
It will be an answer to your first question indeed, for the woman was your sister.	Это будет даже ответом на ваш первый вопрос, потому что особа эта - ваша сестра.
May I tell you?	Можно рассказывать?
It will help to spend the time."	Да и время убьем.