Преступление и наказание

He could lodge anywhere, and bear the extremes of cold and hunger.	Он мог квартировать хоть на крыше, терпеть адский голод и необыкновенный холод.
He was very poor, and kept himself entirely on what he could earn by work of one sort or another.	Был он очень беден и решительно сам, один, содержал себя, добывая кой-какими работами деньги.
He knew of no end of resources by which to earn money.	Он знал бездну источников, где мог почерпнуть, разумеется заработком.
He spent one whole winter without lighting his stove, and used to declare that he liked it better, because one slept more soundly in the cold.	Однажды он целую зиму совсем не топил своей комнаты и утверждал, что это даже приятнее, потому что в холоде лучше спится.
For the present he, too, had been obliged to give up the university, but it was only for a time, and he was working with all his might to save enough to return to his studies again.	В настоящее время он тоже принужден был выйти из университета, но ненадолго, и из всех сил спешил поправить обстоятельства, чтобы можно было продолжать.
Raskolnikov had not been to see him for the last four months, and Razumihin did not even know his address.	Раскольников не был у него уже месяца четыре, а Разумихин и не знал даже его квартиры.
About two months before, they had met in the street, but Raskolnikov had turned away and even crossed to the other side that he might not be observed.	Раз как-то, месяца два тому назад, они было встретились на улице, но Раскольников отвернулся и даже перешел на другую сторону, чтобы тот его не заметил.
And though Razumihin noticed him, he passed him by, as he did not want to annoy him.	А Разумихин хоть и заметил, но прошел мимо, не желая тревожить приятеля.
CHAPTER V	V
"Of course, I've been meaning lately to go to Razumihin's to ask for work, to ask him to get me lessons or something..." Raskolnikov thought, "but what help can he be to me now?	"Действительно, я у Разумихина недавно еще хотел было работы просить, чтоб он мне или уроки достал, или что-нибудь... - додумывался Раскольников, - но чем теперь-то он мне может помочь?
Suppose he gets me lessons, suppose he shares his last farthing with me, if he has any farthings, so that I could get some boots and make myself tidy enough to give lessons... hm...	Положим, уроки достанет, положим, даже последнею копейкой поделится, если есть у него копейка, так что можно даже и сапоги купить, и костюм поправить, чтобы на уроки ходить... гм...
Well and what then?	Ну, а дальше?
What shall I do with the few coppers I earn?	На пятаки-то что ж я сделаю?
That's not what I want now.	Мне разве того теперь надобно?
It's really absurd for me to go to Razumihin...."	Право, смешно, что я пошел к Разумихину..."
The question why he was now going to Razumihin agitated him even more than he was himself aware; he kept uneasily seeking for some sinister significance in this apparently ordinary action.	Вопрос, почему он пошел теперь к Разумихину, тревожил его больше, чем даже ему самому казалось; с беспокойством отыскивал он какой-то зловещий для себя смысл в этом, казалось бы, самом обыкновенном поступке.
"Could I have expected to set it all straight and to find a way out by means of Razumihin alone?" he asked himself in perplexity.	"Что ж, неужели я все дело хотел поправить одним Разумихиным и всему исход нашел в Разумихине?" - спрашивал он себя с удивлением.