Преступление и наказание, Часть 2

"I say, why are you standing in the doorway?" Razumihin interrupted suddenly. "If you've something to say, sit down. Nastasya and you are so crowded.	- Послушайте, что ж вам все стоять у дверей-то? - перебил вдруг Разумихин, - коли имеете что объяснить, так садитесь, а обоим вам, с Настасьей, там тесно.
Nastasya, make room. Here's a chair, thread your way in!"	Настасьюшка, посторонись, дай пройти!
He moved his chair back from the table, made a little space between the table and his knees, and waited in a rather cramped position for the visitor to "thread his way in."	Проходите, вот вам стул, сюда! Пролезайте же! Он отодвинул свой стул от стола, высвободил немного пространства между столом и своими коленями и ждал несколько в напряженном положении, чтобы гость "пролез" в эту щелочку.
The minute was so chosen that it was impossible to refuse, and the visitor squeezed his way through, hurrying and stumbling.	Минута была так выбрана, что никак нельзя было отказаться, и гость полез через узкое пространство, торопясь и спотыкаясь.
Reaching the chair, he sat down, looking suspiciously at Razumihin.	Достигнув стула, он сел и мнительно поглядел на Разумихина.
"No need to be nervous," the latter blurted out. "Rodya has been ill for the last five days and delirious for three, but now he is recovering and has got an appetite.	- Вы, впрочем, не конфузьтесь, - брякнул тот, -Родя пятый день уже болен и три дня бредил, а теперь очнулся и даже ел с аппетитом.
This is his doctor, who has just had a look at him. I am a comrade of Rodya's, like him, formerly a student, and now I am nursing him; so don't you take any notice of us, but go on with your business."	Это вот его доктор сидит, только что его осмотрел, а я товарищ Родькин, тоже бывший студент, и теперь вот с ним нянчусь; так вы нас не считайте и не стесняйтесь, а продолжайте, что вам там надо.
"Thank you.	- Благодарю вас.
But shall I not disturb the invalid by my presence and conversation?" Pyotr Petrovitch asked of Zossimov.	Не обеспокою ли я, однако, больного своим присутствием и разговором? - обратился Петр Петрович к Зосимову.
"N-no," mumbled Zossimov; "you may amuse him." He yawned again.	- Н-нет, - промямлил Зосимов, - даже развлечь можете, - и опять зевнул.
"He has been conscious a long time, since the morning," went on Razumihin, whose familiarity seemed so much like unaffected good-nature that Pyotr Petrovitch began to be more cheerful, partly, perhaps, because this shabby and impudent person had introduced himself as a student.	- О, он давно уже в памяти, с утра! -продолжал Разумихин, фамильярность которого имела вид такого неподдельного простодушия, что Петр Петрович подумал и стал ободряться, может быть, отчасти и потому, что этот оборванец и нахал успел-таки отрекомендоваться студентом.
"Your mamma," began Luzhin.	- Ваша мамаша... - начал Лужин.
"Hm!" Razumihin cleared his throat loudly.	- Гм! - громко сделал Разумихин.
Luzhin looked at him inquiringly.	Лужин посмотрел на него вопросительно.
"That's all right, go on."	- Ничего, я так; ступайте...
Luzhin shrugged his shoulders.	Лужин пожал плечами.
"Your mamma had commenced a letter to you while I was sojourning in her neighbourhood.	- ... Ваша мамаша, еще в бытность мою при них, начала к вам письмо.