Читаем Преступление и наказание, Часть 4 полностью

I look upon you simply as a visitor.Я как гостя вас принимаю.
And as for my confounded laughter, please excuse it, Rodion Romanovitch.А за этот смех проклятый вы, батюшка Родион Романович, меня извините.
Rodion Romanovitch?Родион Романович?
That is your name?...Ведь так, кажется, вас по батюшке-то?..
It's my nerves, you tickled me so with your witty observation; I assure you, sometimes I shake with laughter like an india-rubber ball for half an hour at a time....Нервный человек-с, рассмешили вы меня очень остротою вашего замечания; иной раз, право, затрясусь, как гуммиластик, да этак на полчаса...
I'm often afraid of an attack of paralysis.Смешлив-с. По комплекции моей даже паралича боюсь.
Do sit down.Да садитесь же, что вы?..
Please do, or I shall think you are angry..."Пожалуйста, батюшка, а то подумаю, что вы рассердились...
Raskolnikov did not speak; he listened, watching him, still frowning angrily.Раскольников молчал, слушал и наблюдал, все еще гневно нахмурившись.
He did sit down, but still held his cap.Он, впрочем, сел, но не выпуская из рук фуражки.
"I must tell you one thing about myself, my dear Rodion Romanovitch," Porfiry Petrovitch continued, moving about the room and again avoiding his visitor's eyes.- Я вам одну вещь, батюшка Родион Романович, скажу про себя, так сказать в объяснение характеристики, - продолжал, суетясь по комнате, Порфирий Петрович и по-прежнему как бы избегая встретиться глазами с своим гостем.
"You see, I'm a bachelor, a man of no consequence and not used to society; besides, I have nothing before me, I'm set, I'm running to seed and... and have you noticed, Rodion Romanovitch, that in our Petersburg circles, if two clever men meet who are not intimate, but respect each other, like you and me, it takes them half an hour before they can find a subject for conversation--they are dumb, they sit opposite each other and feel awkward.- Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и... и... и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских кружках, если два умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, - коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
Everyone has subjects of conversation, ladies for instance... people in high society always have their subjects of conversation, _c'est de rigueur_, but people of the middle sort like us, thinking people that is, are always tongue-tied and awkward.У всех есть тема для разговора, у дам, например... у светских, например, людей высшего тона, всегда есть тема, c'est de rigueur, а среднего рода люди, как мы, - все конфузливы и неразговорчивы... мыслящие то есть.
What is the reason of it?Отчего это, батюшка, происходит-с?
Whether it is the lack of public interest, or whether it is we are so honest we don't want to deceive one another, I don't know.Интересов общественных, что ли, нет-с, али честны уж мы очень и друг друга обманывать не желаем, не знаю-с.
What do you think?А? Как вы думаете?
Do put down your cap, it looks as if you were just going, it makes me uncomfortable...Да фуражечку-то отложите-с, точно уйти сейчас собираетесь, право, неловко смотреть...
Перейти на страницу:

Похожие книги

Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза
Лев Толстой
Лев Толстой

Книга Шкловского емкая. Она удивительно не помещается в узких рамках какого-то определенного жанра. То это спокойный, почти бесстрастный пересказ фактов, то поэтическая мелодия, то страстная полемика, то литературоведческое исследование. Но всегда это раздумье, поиск, напряженная работа мысли… Книга Шкловского о Льве Толстом – роман, увлекательнейший роман мысли. К этой книге автор готовился всю жизнь. Это для нее, для этой книги, Шкловскому надо было быть и романистом, и литературоведом, и критиком, и публицистом, и кинодраматургом, и просто любознательным человеком». <…>Книгу В. Шкловского нельзя читать лениво, ибо автор заставляет читателя самого размышлять. В этом ее немалое достоинство.

Анри Труайя , Виктор Борисович Шкловский , Владимир Артемович Туниманов , Максим Горький , Юлий Исаевич Айхенвальд

Критика / Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Биографии и Мемуары
Вьюга
Вьюга

«…Война уже вошла в медлительную жизнь людей, но о ней еще судили по старым журналам. Еще полуверилось, что война может быть теперь, в наше время. Где-нибудь на востоке, на случай усмирения в Китае, держали солдат в барашковых шапках для охраны границ, но никакой настоящей войны с Россией ни у кого не может быть. Россия больше и сильнее всех на свете, что из того, что потерпела поражение от японцев, и если кто ее тронет, она вся подымется, все миллионы ее православных серых героев. Никто не сомневался, что Россия победит, и больше было любопытства, чем тревоги, что же такое получится, если война уже началась…»

Вениамин Семенович Рудов , Евгений Федорович Богданов , Иван Созонтович Лукаш , Михаил Афанасьевич Булгаков , Надежда Дмитриевна Хвощинская

Фантастика / Приключения / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фантастика: прочее