Преступление при дворе королевы

И девушки попрощались с Джорджи, которой надо было отправиться в шатер позади театральных кулис.

Нэнси и Бесс подошли к стоянке трейлеров с табличкой «Костюмерная». Перед дверью стояла невысокая женщина с блокнотом в руке.

— Вы Нэнси Дру и Бесс Марвин? — спросила она, заглянув в блокнот.

— Да, мы, — ответила Бесс.

— Значит, вы пришли правильно, — сказала женщина. — Я Донна Васкес, костюмерша. Зайдите в трейлер, и кто-нибудь из моих помощниц поможет вам подобрать костюмы.

Внутри трейлера на вешалках и на спинках складных стульев висели платья и нижние юбки. Вокруг были расставлены ширмы для переодевающихся, а у стен стояло несколько трюмо. Две девушки из числа добровольцев уже переоделись и подбирали себе бижутерию.

— Вы обе будете фрейлинами? — спросила одна из помощниц, подойдя к Нэнси и Бесс. Когда девушки ответили утвердительно, она отступила на шаг и критически их осмотрела. Затем, повернувшись к вешалке с платьями, сняла зеленое платье для Бесс и кремовое для Нэнси. — Можете переодеваться за ширмами, — сказала она. — А вашу одежду оставьте в шкафчиках у этой стены. Несколько минут спустя Нэнси и Бесс вышли из-за ширм.

— О Нэнси, ты просто красавица! — воскликнула Бесс. Кремовое платье замечательно оттеняло синие глаза Нэнси.

— Спасибо, — сказала Нэнси. — Да и у тебя такой элегантный вид!

— Мне такой стиль нравится, — улыбнулась Бесс. — Широкая юбка скрывает мои ноги, а лиф, хоть и затянутый, ничуть мне не жмет. — Она загляделась на себя в зеркале. — Это куда выигрышней, чем спортивный костюм.

— Вы обе чудо как хороши, — сказала Донна Васкес, входя в трейлер. — Подберите себе сами бижутерию в этих вот чемоданах. Одна добрая старушка здесь, в Ривер-Хайтсе, одолжила нам свои старинные украшения. Мы их прибавили к тем, что были у нас. Они, конечно, поддельные, но вполне в стиле эпохи. Наши постоянные актеры уже разобрали то, что им подходило, и вы, пожалуйста, берите что понравится.

Через несколько минут Нэнси и Бесс, каждая со сверкающей камнями брошью, вышли из костюмерного трейлера.

— Мне чудится, будто мы и впрямь оказались в шестнадцатом веке! — воскликнула Бесс.

— Я тебя понимаю, — кивнула Нэнси, взглянув на свои часики. — До начала шествия у нас еще есть немного времени. Давай сходим на городскую площадь.

Вдруг они услышали хриплые возгласы:

— Эй, осторожно! О нет! На помощь!.. Казалось, кричали в одном из трейлеров. Нэнси кинулась в том направлении. Пока она бежала к большому трейлеру, к ней присоединились другие участники фестиваля. Нэнси влетела в трейлер и с изумлением остановилась. На полу, распластавшись, лежали трое мужчин в елизаветинских костюмах. Их придавила большая железная стойка, увешанная копьями, мечами, топорами и длинными алебардами с острыми, причудливой формы лезвиями!

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЭТ

Нэнси кинулась к лежащим и начала осторожно убирать оружие. Вслед за ней подоспела Бесс.

— Кто-нибудь ранен? — спросила Нэнси.

— Я… я думаю, что нет, — неуверенно сказал кто-то. — Я-то в порядке.

Несколько мужчин со значками рабочих сцены помогли Нэнси убрать оружие. Затем они подняли стойку и помогли пострадавшим встать на ноги.

— Не знаю, как это получилось, — сказал один из них, одетый в сорочку, жилет, штаны до колен и чулки. — Я только потянулся, чтобы достать шпагу к моему костюму придворного, как вся эта махина обрушилась на нас.

Нэнси увидела, что один из рабочих осматривает стену.

— Возможно, оружие оказалось слишком тяжелым и крепление стойки не выдержало? — предположила она.

— Я сам ее прикреплял, — покачал головой рабочий, — всего лишь вчера. Я уверен, что крепление было прочное. Мы несколько раз проверяли.

Нэнси подошла к разбросанному по полу оружию и заметила, что у всех этих предметов было нечто общее, — с виду они были очень острые.

«Этим троим здорово повезло, что их не покалечило», — подумала она.

Внимание ее привлек листок белой бумаги, наколотый на копье. Осторожно сняв его с остри», Нэнси обнаружила, что это записка, написанная крупным старомодным почерком:

«О горе! Горький, горький, горький день! Из всех, что в этой жизни я видала[3]». Оружьем грозным было для Шекспира слово, Мое оружие куда сильней разить готово. Попляшете вы у меня, и это факт. Сей маленький укол — лишь первый акт!

— Первый акт? — раздался голос за спиной Нэнси. Он принадлежал мужчине в костюме придворного.

Глядя через плечо Нэнси, придворный вслух прочитал записку собравшимся в трейлере. Нэнси заметила, что среди них были также Дин Бетлен, Джош Форстер и Филипп Шоттер.

— Вы думаете, кто-то сделал это нарочно? — с удивлением спросила Бесс, когда придворный кончил читать.

— Очень на это похоже, — спокойно сказала Нэнси. «Но кто же виновник происшествия и кто сочинил записку? — подумала она. — Неужели кто-то из актеров труппы или из рабочих мог сыграть такую жестокую шутку?»

— Ну что же, — развел руками Джош. — По крайней мере, мы знаем, что кто-то хорошо выучил свою роль в шекспировской пьесе. Стихи в записке — из «Ромео и Джульетты».

Размышления Нэнси были прерваны громким, хорошо поставленным голосом Дина Бетлена.