Преступление при дворе королевы

Нэнси смотрела, как Ромеро уходит со сцены, и ее одолевали все новые и новые вопросы. Видимо, Ромеро собирается устроить в Ривер-Хайтсе средневековую ярмарку. И он хочет, чтобы ярмарка проходила одновременно с фестивалем. Однако Шоттер явно не заинтересован в том, чтобы делить это помещение с Ромеро. И на что же может отважиться Ромеро, чтобы получить помещение павильона? Неужто и он готов погубить фестиваль?

Когда Шоттер поднялся с места, Нэнси подошла к нему и рассказала о второй записке.

— Ничего не понимаю, — вздохнул Шоттер. — По правде говоря, у меня сейчас даже нет сил думать об этом. Следующий акт вот-вот начнется. Но я очень ценю вашу помощь, Нэнси. Давайте поговорим об этом завтра.

Нэнси понимающе кивнула. Директор фестиваля выглядел очень усталым. Было уже почти полдесятого вечера, когда Нэнси вышла из дома Бесс, где обедала вместе с кузинами. Джорджи уже неделю жила у Бесс, так как ее родители на время уехали из города. Нэнси вкратце рассказала подругам о появлении Луиса Ромеро. Пока она ехала домой, она мысленно перебирала таинственные события прошедшего дня; особенно занимали ее эти зловещие записки. Да, автору таких посланий не откажешь в смелости. К тому же он, вероятно, потратил массу времени на сочинение стихов. А подбрасывал записки, очевидно, кто-то, имеющий доступ в трейлеры и к бутафории.

Вариантов было так много, что голова шла кругом. Нэнси даже не была уверена, имеют ли эти угрозы конкретный адрес. Подпиленный шест паланкина и упавшая стойка с оружием… «Какая связь между этими двумя происшествиями? И существует ли она?» — недоумевала Нэнси.

Вдобавок в ушах ее все еще звучала угроза Филиппу Шоттеру. Может быть, эти варварские покушения были первыми попытками выжить елизаветинский фестиваль из города? Они, конечно, в чем-то достигли своей цели, напугали участников труппы. А Ромеро, как и всякий другой зритель, мог свободно зайти в трейлер с бутафорией.

Нэнси припомнились и слова Дина Бетлена, что он может «погубить фестиваль». Видимо, Дин полагает, что заслуживает большего. И свое недовольство намерен выместить на фестивале.

«Мы приехали сюда развлекаться, а не встревать во всякие таинственные истории, — вспомнила Нэнси слова Бесс. — Пожалуй, теперь уже поздно об этом говорить», — с улыбкой подумала Нэнси.

На другое утро Нэнси прикатила на своем голубом «мустанге» на территорию фестиваля за несколько минут до полудня. Она хорошо выспалась и чувствовала себя очень бодро. Первым делом она направилась в костюмерную, надеясь встретить там Бесс и Джорджи. Когда Нэнси подошла к трейлеру, Бесс как раз выходила оттуда.

— Привет! — весело сказала Бесс. Она была в том же самом зеленом платье, что и накануне. Но сегодня она подобрала волосы и надела элегантную шляпку. — Джорджи ушла работать за кулисы, а я собиралась посмотреть на дневные игры. Подождать тебя?

— Нет, — покачала головой Нэнси. — Я приду попозже.

Быстро переодевшись в свое кремовое платье, Нэнси отправилась на площадь. День был теплый, солнечный, зрители разгуливали по всей территории фестиваля. Музыканты, фокусники и клоуны развлекали народ разными веселыми номерами.

Три стороны площади окаймляли бутафорские фасады домов шестнадцатого века. Четвертая сторона была оставлена не огражденной, чтобы посетители могли свободно заходить на площадь, в центре которой зеленел газон.

На лужайке рядом с площадью Нэнси увидела группу мужчин, игравших в старинную игру под названием «шары». Игроки по очереди катили свои шары к шару, неподвижно лежавшему на определенном расстоянии. Целью игры было подкатить свой шар как можно ближе. Вокруг собралось много зрителей, некоторые тоже вступили в игру.

На другой площадке несколько человек в старинных костюмах демонстрировали огнестрельное оружие. Публика с безопасного расстояния наблюдала, как заряжали ружья порохом и пулями. Когда пули и порох были заложены, к ружью подносили горящую спичку. Нэнси это показалось довольно нудной и опасной процедурой.

Побродив еще немного среди развлекающихся, Нэнси направилась в офис Филиппа Шоттера. Она полагала, что он, возможно, знает о Дине Бетлене или о Луисе Ромеро что-нибудь такое, что ей могло бы пригодиться.

Приблизившись к трейлеру Шоттера, она увидела, что дверь там приоткрыта. Сочтя это признаком того, что директор у себя, девушка уже хотела постучать, но внезапно отдернула руку — из трейлера доносился тихий, гортанный женский голос.

Нэнси мгновенно узнала голос Мартины Деври. Сперва она подумала, что Мартина говорит с Шоттером, но, убедившись, что голоса Шоттера не слышно, сообразила, что Мартина разговаривает по телефону. Стоя тихонько у двери, Нэнси услышала следующее:

— Нет, дорогой, бесспорных доказательств у меня пока нет. Но я была бы последней дурой, если бы не заметила, что здесь происходит.

Дорогой? Наверно, Мартина разговаривает со своим мужем, подумала Нэнси. После короткой паузы Мартина снова заговорила: