Преступления Алисы

– Ричард нам рассказал, что, когда открыли ящики Хинча и нашли фотографии обнаженных девочек, органы внутренней безопасности были этим весьма обеспокоены. В двойной бухгалтерии Хинча, что и Андерсон обнаружил, фигурировали имена людей, вращавшихся, вероятно, в очень высоких сферах. В общем, Ричард получил от своих бывших сотрудников указание воспрепятствовать тому, чтобы этот список попал в газеты. Когда мы встретили его в пабе вместе с инспектором и он узнал, что Андерсон уже раздобыл этот список и на следующий день собирается опубликовать все, что ему известно, Ричард срочно вызвал двоих, которые работали с ним в прошлом и пользовались его полным доверием, и поручил им «убедить» журналиста придержать материал. Ричард клялся нам, что дал своим людям инструкции даже пальцем его не трогать. Но эти двое – ровесники Ричарда, и Андерсон совершил ошибку, увидев в них пару хлипких, трясущихся старикашек. Стал, наверное, над ними насмехаться, заявил, что и их визит опишет в статье, для колорита. Вы же знали Андерсона, его юмор не до каждого доходил… Люди Ричарда разозлились, началась драка, и эти двое закололи Андерсона. Ричард боялся, что смерть репортера усугубит положение и участие органов внутренних дел выйдет наружу. Он отправился посмотреть на труп. Лицо и голова Андерсона оставались невредимы. Тогда Ричарду пришло в голову, что гибель репортера можно представить как очередное звено в цепочке смертей, новый элемент серии, и приписать ее неизвестному злодею, тому, кто рассылает фотографии обнаженных девочек. Он велел своим людям вложить в рот Андерсону одну из фотографий Кэрролла, которыми журналист намеревался «украсить» свою статью, отрезать ему голову, а тело со следами ударов спрятать так, чтобы его никогда не нашли. Так Ричард преобразовал преступление в новую смерть из «Алисы»: «Off with his head»[39]. В конце концов, сказал он нам, это ему как будто бы приказала наша собственная Червонная Королева. Одновременно Ричард приготовил для прессы альтернативную версию о ячейке сербских шпионов. Голова, плывущая по реке, легко, как ему казалось, ассоциировалась с известиями о диких зверствах и расчлененных телах, какие поступали с войны на Балканах, тем более что Соединенное Королевство недавно грозило вступить в эту войну. Он признался, что, проводя тайную операцию деликатного свойства, спецслужбы всегда стараются сделать так, чтобы наружу просочились две истории: одна – для прессы и телевидения, а другая, более замысловатая, на которую тонко намекают, – для приверженцев теории заговоров и для тех, кто считает себя проницательнее прочих. Сочиняются две истории, две версии для того, чтобы третья, истинная, осталась навсегда сокрыта. Поведав нам все это, Ричард, естественно, воззвал к патриотизму: чтобы Бог хранил королеву, сказал он, мы, мужчины и женщины, должны тоже вносить свой вклад. В данном случае вклад, который потребуется от нас, минимален, а вознаграждение велико: он добьется, чтобы всех членов Братства возвели в рыцарское достоинство, как его самого, а Джозефину и Лору сделали Дамами. Мы лишь должны поклясться, что сохраним услышанное в тайне. Никто не узнает, что Хинча на самом деле убили, и смерть Андерсона останется покрытой туманом, он будет жертвой некоего нераскрытого шпионского заговора. О фотографиях мы тоже должны забыть: Ричард обещал, что будет проведено тайное следствие, список расшифрован и сеть уничтожена. Таким образом, Братство останется в стороне, и мы сможем жить дальше, как ни в чем не бывало.

– Но ведь там находился Питерсен, – удивился я. – Разве он не возражал?

– Да, инспектор пытался возражать, – подтвердил Селдом. – Но ему пришлось, разумеется, сделать звонок, а у Ричарда, очевидно, были все козыри на руках. Едва все завершилось, как он сказал, что идет к себе в кабинет… писать прошение об отставке. Когда инспектор покинул зал, это произвело впечатление. Наконец приступили к голосованию, и я единственный проголосовал против, наверное, потому что шотландец. По сути, я тоже предпочел бы, ради памяти Кристин, а главное, ради ее матери, чтобы весь этот ужас, который она сотворила, не стал достоянием гласности. Оставаясь верным Братству, я вместе со всеми пообещал никому ничего не говорить. Поэтому сижу здесь и хлещу виски бокал за бокалом.

– Но эта исповедь, это письмо, которое отправила Кристин… вы в него верите до конца?

Селдом внимательно взглянул на меня:

– Что вы хотите сказать? Да, верю; ведь я предположил то же самое, слово в слово. И в довершение всего она покончила с собой. Какое еще вам требуется доказательство?

– Я просто подумал, не покрывает ли она кого-то еще?

– Вы имеете в виду эту женщину, Росауру? Не известно, какие между ними сложились отношения. Она была очень расстроена. В своем письме Кристин ее оправдывала. Знаю, трудно привыкнуть к мысли, что Кристин могла совершить нечто такое; надеюсь, вы не питали к ней… каких-то особых чувств.

Я покачал головой, не решаясь признаться.

– А то, что она написала о документе из Гилдфорда? Фраза действительно звучит так?