Преступления без наказания

С поражения советских войск в Польской кампании 1920 года отметились трагедией по руководству боевыми действиями приказы и указания Троцкого и Тухачевского. Именно так оценил работу этих двух военачальников Сталин. Однако Ленин их взял под свою защиту, и они практически ушли от осуждения и наказания за совершенные преступления, положив тысячи наших солдат и командиров и сдав в плен для расправы полякам около 100 тысяч красноармейцев. Большинство их погибло в застенках польских концлагерей.

Уничтожение советских военнопленных происходило планомерно и расчетливо. Ни советские власти, ни теперешнее российское чиновничество не хотят будоражить эту проблему, тогда как поляки за мифы о расстреле своих земляков в Катыни отстроили огромный мемориал. Жертвы советских граждан отмечены в Красном Бору только несколькими братскими могилами и огромным поминальным крестом.

Мы уважаем память о своих соотечественниках, погибших в ходе репрессий, но обходим молчанием жертвы красноармейцев двадцатых годов в Польше. Ответ есть один – кому нужны «лапотники», выходцы, как правило, из сельских мест. За них никто не заступился ни в СССР, ни в РФ.

Дети и внуки польских офицеров, расстрелянных немцами, добились своего – обвинили Советский Союз и Сталина, а теперь чалят к ним и новую Россию в уничтожении «цвета нации». Институт национальной памяти Польши постоянно фонтанирует упреками в адрес нынешней России за расстрелы 1940 года. При чем тут Россия, которая осудила злодеяния тоталитаризма? Ответ прост – они, а это не только Польша, но и либералы местного разлива, ненавидят нас русофобски, как говорили два Федора – поэт и дипломат Тютчев и писатель Достоевский.

Ф. Тютчев:

«Это русофобия некоторых русских людей – кстати, весьма почитаемых. Раньше они говорили нам, и они, действительно, так считали, что в России им ненавистны бесправие, отсутствие свободы печати и т. д., и т. п., что потому именно они так нежно любят Европу, что она, бесспорно, обладает всем тем, чего нет в России. А что мы видим ныне? По мере того как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. И напротив, мы видим, что никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации, которые допускаются в Европе, нисколько не уменьшили пристрастия к ней. Словом, в явлении, которое я имею в виду, о принципах как таковых не может быть и речи, здесь действуют только инстинкты, и именно в природе этих инстинктов и следовало бы разобраться».

Ф. Достоевский:

«Неужели и тут не дадут и не позволят русскому организму развиться национально, своей органической силой, а непременно безлично, лакейски подражая Европе? Да куда же девать тогда русский-то организм? Отрыв, «отщепенство» от своей страны приводит к ненависти, эти люди ненавидят Россию, так сказать, натурально, физически: за климат, за поля, за леса, за порядки, за освобождение мужика, за русскую историю, одним словом, за все, за все ненавидят».

А мы молчим, как бы не видя желчь чужих русофобов, а тем более своих отщепенцев, которые паскудят предков и наше Отечество.

* * *

В конце 1997 года произошел так называемый книжный скандал, который инициировали младореформаторы ельцинского разлива: Анатолий Чубайс, Альфред Кох, Максим Бойко, Александр Казаков и Петр Мостовой.